— Вероятно, никогда больше не высунется, — заключил он. — Но, по крайней мере, он себя показал во всей красе. Нет, думаю, самое трудное позади.
— Хотя чуть-чуть не сорвалось. — При одном воспоминании об этом Роджер вздрогнул. — Если бы Торвальд послушался брата, пока Сильвия боролась с Николосом, все могло и рассыпаться.
— Это уж точно. Особенно потому, что я совсем не уверен, будто Сильвия была так беспомощна, как казалось.
Роджера пробрал озноб.
— Вы хотите сказать, что это была проверка?
— Почему бы и нет? — возразил Ференцо. — Отозвав воинов, она уже сделала ход. Поскольку Николос все равно уже напал на нее, почему не притвориться слабой и не посмотреть, как серые отреагируют?
Роджер тихонько присвистнул.
— Рискованно.
— Но вполне в ее духе, — заметила Кэролайн. — Надеюсь только, что Торвальд так же хочет мира, как и она.
— Хочет, — твердо сказал Роджер. — На самом деле никто не знал о том, что он был в гораздо более выгодном положении, чем думали все. В ответ на согласие притвориться, будто поверил в ложный маневр Сильвии, он потребовал, чтобы ему дали тайно перебросить часть людей на позиции в Центральном и Морнингсайд-парке, где живут зеленые. Он хотел иметь какой-то козырь на руках на случай, если мы ошиблись с планом зеленых.
— Почему же он ничего об этом не сказал, когда Николос стал угрожать, что погибнут дети серых в Бруклине и Квинсе? — нахмурилась Кэролайн.
— Потому что тогда его вспыльчивый брат мог сорваться и начать крошить зеленых воинов.
— Думаю, твоя логика убедила его, что его отец действительно хотел мира. — Кэролайн снова прижалась к нему. — Наверное, он действительно тебе доверяет.
— М-м. Почти как тебе Сильвия.
— Как угодно, — пробормотал Ференцо. — Лишь бы сработало.
* * *
Когда Кэролайн и Роджер поднялись на лифте и открыли дверь в квартиру, у нее возникло странное ощущение нереальности происходящего. С тех пор как она последний раз была здесь, произошло столько событий, что она бы не удивилась, увидев на мебели толстый слой пыли.
На самом деле минуло всего четыре дня с того пасмурного утра в пятницу, когда они с Мелантой торопливо покинули дом, и квартира выглядела вполне узнаваемой.
— Деревья, наверное, надо полить, — заметил Роджер, когда они разделись и прошли в гостиную.
— Полью потом. — Кэролайн сняла с дивана подушку и села. — Они столько продержались. — Она устало обняла подушку. — Думаю, за несколько минут с ними ничего не случится.
— Надо будет, наверное, постучаться. — Он плюхнулся в кресло напротив. — Кто знает, может, пока нас не было, там кто-то поселился?
— Когда Меланта придет в гости, это будет ее комната. — Кэролайн посмотрела на мужа с нежностью. — Между прочим, я была ужасно горда за тебя сегодня. Для человека, который терпеть не может столкновений, ты выступил потрясающе.
— Благодарю вас. — Он церемонно наклонил голову. — Со своей стороны, могу сказать: ваша способность мыслить категориями отношений тоже сыграла роль.
— Моя — что? — нахмурилась Кэролайн.
— То, как ты мыслишь.
Мне Ференцо объяснил.
Кэролайн откинулась и закрыла глаза.
— А-а.
— Ну, так что? — бодро продолжал он. — Еще не вечер. Чем займемся?
Кэролайн нехотя приоткрыла один глаз.
— Шутишь? Я думала лечь и поспать часов десять.
— Уверена? — вкрадчиво спросил Роджер. — Я слышал, в театре Миллера идет новая пьеса…
Он предвидел реакцию и быстро нагнулся. Тем не менее, она сумела залепить ему подушкой прямо в живот.
