дивана, на котором я лежала и внимательно посмотреть на мальчика.
- Рауль, мадам… мсье, - ответил ребенок, заставив моего мужа чертыхнуться и обеспокоенно оглянуться на меня.
- Рауль Марльер, а это моя сестра Маритт, - говорил он, а меня будто медленно заковывало в лёд. Ни говорить, ни двигаться я не могла.
- Маня! – поднял меня Шония и усадил к себе на колени, прижимая и укачивая: - Ну-ка… Маритт, давайте сюда воду! – потянулся он за стаканом в руке девушки.
И я увидела девушку. Лет двадцати на вид и тоже красивую просто до умопомрачения.
- Очень приятно познакомиться, мадам, и очень жаль, что так случилось. Ваш муж объяснил – вы после тяжелой болезни?
- А как он это сказал? – спросила я, отпив немного из стакана. Хотя… заговори сейчас Шония на чистом французском, я уже не удивилась бы и этому.
- Ну… - порозовела она, - показал так.
И она чиркнула рукой по шее.
- Простите за беспокойство. Получилось случайно…
- Нет, мадам, нет – не случайно! – возразила девушка, - это я послала Рауля пригласить вас. Дело в том… мсье Георг, это не объяснить! Если вам не трудно, отнесите мадам Марию в соседнюю комнату – это нужно видеть.
- Тащи меня, муж! Тащи туда, куда скажут, а то сердце разорвется, - обняла я его за шею.
В соседней комнате на стене висел портрет Маритт, написанный когда-то Раулем. В комнате было где присесть и Шония сел прямо со мной на руках, неотрывно глядя на него. Маритт на портрете смотрела куда-то в сторону, высоко подняв подбородок и глядя так, как смотрят королевы. Я невольно выпрямилась на руках у мужа, а девочка прошептала:
- Одно лицо. Но вы чуть старше. Или после болезни.
А меня ломало… а меня корчило и корежило внутри от дикого желания схватить, обнять и расцеловать моего мальчика! Как в тот – последний наш раз!
- Ваше имя… мсье Рауль? Вас назвали так в честь кого-то?
- О, - оживился Рауль, - это семейная легенда, а теперь и традиция. Если хотите…?
- Да! Мне нужно еще немного времени, посижу… Расскажите.
- В роду Марльеров много достойных предков, был даже маршал Франции, но генерал-лейтенант Франсуа-Луи – настоящая легенда. В 1814 году он вышел в отставку, но перед этим Наполеон предлагал ему пост своего маршала, и кто знает…? – задорно блестели глаза у мальчишки.
- А отказался почему? – улыбалась я.
- Шестьдесят лет – серьезный возраст? – предположил мальчик, - и он много времени провел в тропическом климате, возможно было подорвано здоровье… Но мы говорили об именах? Это наша традиция – через поколение одного из мальчиков называют Рауль-Этьен, а девочку – Маритт. Это было единственным его желанием перед смертью, завещанием.
- А почему он сам не назвал так своих детей?
- Их имена завещал ему его отец, которого он глубоко уважал. Так что у нас родовая традиция – упоминать в завещании имена внуков, на случай если уйдешь до их рождения.
Мы говорили долго, смотрели дворец, и я увидела здесь и то бюро из комнаты моего мужа и зеркало из моей спальни. Очевидно, перед продажей из дома в Ло были вывезены все дорогие, как память, вещи. И сделать это могли только при помощи Алексиса ла Марльера. И все картины Рауля были здесь – даже Коринна, наша собака.
- Вы любите собак? – заметил мои повлажневшие глаза мальчик.
Я тебя люблю – до умопомрачения… думала я, а сама отвечала: - Это самая прекрасная собака на свете – фарфоровая гончая Франш-Конте. Я не знаю – существует ли сейчас эта порода, но красивее создания и лучше охотника я не знаю. Пожалуй, мы уже пойдем. Георгий? Нам пора.
Он молча смотрел на меня, будто чего-то еще ожидая. Потом просто кивнул.
- Вы остановились в отеле? В каком из них? Маритт работает в «Гренобле», она помощник отельера, – поинтересовался Рауль.
- Мы – в «Меркури», - прощалась я, обнимая его взглядом.
Георгий молчал всю дорогу до отеля. Потом, припарковав машину, проводил меня под руку в номер. Там усадил на кровать и присел передо мной на корточки.
- Почему ты не открылась? Не призналась?
- Ты с ума сошел? – счастливо улыбалась я, - кто бы в здравом уме мне поверил? Если бы еще их родители были дома…
- То есть… что мои дети поверили тебе – это ненормально?
- Это разные вещи. Они подслушали – понимаешь? Я ни в чем их не убеждала и не…не втюхивала! И ни о чем не думала тогда, я даже не подбирала слова. Я душу перед тобой выворачивала! И никакой корысти с моей стороны они не могли заподозрить – не было ее! А сейчас? Тетка, которая остановилась не в самом лучшем отеле, примазывается к высшей французской аристократии, набиваясь в родственники. Нет, ну! Может такое понятие и здесь исчезает, но они совсем небедные, как ты заметил.
- Я заметил, - сел он рядом и обнял меня, - как ты без него теперь?
- Нормально, - прогундосила я, вытирая глаза: - У него всё хорошо, есть папа с мамой, есть чудная сестра… у полковника охрененные гены!
- Приятно это слышать, - скрипнул зубами Шония.
- Брось ты! Я же выбрала тебя, а не его и всегда буду выбирать. Нас подарило друг другу солнце, а смысл того, что я была там… запутан и заверчен. Может, чтобы спасти человека, который пропадал без меня? Спасти для новой жизни, чтобы он вершил в ней подвиг за подвигом? Или дать достойное продолжение достойному роду ла Марльеров. Полковник пропадал в войсках, а его жена вряд ли воспитала бы такого Франсуа, как воспитал Рауль. А может смысл в том обещании, что дал мне сын? Если бы на Россию шел генерал с настоящей военной выучкой, а не революционные маршалы, выходцы из простых солдат, то действительно… А смысл твоей жизни? Ты о нем задумывался?
- Глобально? Или в частности? – поцеловал он меня в висок.
- Когда пропадала я – ты спас меня, это частность. А до этого спас многих, которые может что и глобально повлияют на мир. И еще спасешь. А твои мальчики? Я думала – у тебя будет больше детей… но раз так, то будем ждать много внуков. Пусть у
