горит, горит. Каждая частичка его кричала в агонии, но он сосредоточился на мече в своей руке. Поверил в него, оружие Шулка. Он встал. Повернулся лицом к Монсуте.
— Мы — мертвые, — сказал он еще раз и, шатаясь, направился к нему.
— Я услышал тебя с первого раза, — ответил Монсута. Он выстрелил снова.
Джакс снова упал. Огонь заплясал по его коже, одежде. Даже его мысли были охвачены пламенем.
— Нет. — От его плоти поднимался дым. Он подобрал меч, поднялся на ноги, подошел еще на шаг ближе. — Мы — мертвые.
Монсута снова поднял дубинку.
Девушка со шрамом бросилась на Монсуту прежде, чем тот успел выстрелить. Крича, нанося удары кулаками, царапаясь. Тот потерял равновесие, пытаясь ее оттолкнуть. Мальчик присоединился к ней и обхватил рукой шею Монсута, нанося удары по голове Избранного.
Джакс, шатаясь, направился к ним, его кожа покрылась волдырями и потрескалась.
Хасан поднялся на ноги и поднял с пола брошенный меч. Он подошел к борющейся массе тел и вонзил лезвие в грудь Монсуты. Избранный обмяк, когда из раны потекла кровь. Они с глухим стуком уронили его на пол.
— Он не умер, — закричала девушка со шрамом. — Он исцелит себя.
Мальчик посмотрел на Джакса:
— Отрежь ему гребаную голову.
Каждый шаг причинял боль. Каждое движение было агонией. Каждый вздох пыткой. Но Джакс не останавливался. Он стоял перед Монсутой, глядя сверху вниз на своего мучителя. Тело Избранного уже подергивалось — магия уже исцеляла его. Пройдет совсем немного времени, и он снова станет угрозой. Он поднял меч. Глаза Монсуты открылись.
— Мы — Шулка, и мы — мертвые. — Джакс рубанул. Голова Монсуты откатилась в сторону.
— Давайте сожжем это место дотла и уберемся нахуй отсюда, — сказал мальчик.
Джакс ничего не сказал.
69
Тиннстра
Киесун
Тиннстра снял маску Избранного, открыв лицо молодого человека. Если бы не белые волосы, он был бы вполне заурядной внешности. Тем, на кого не обращаешь внимания дважды на улице. Ей следовало бы радоваться, что он мертв, но вместо этого она чувствовала только оцепенение. Она знала, что за каждой победой последует новая опасность.
— Нам нужно идти, — сказал Хасан, баюкая раненую руку. Один его глаз заплыл, а лицо покрывали порезы. — Увезти Зорику отсюда в безопасное место.
— Мы увезем ее в Мейгор, — сказала Тиннстра.
— Мы опоздали на встречу. Никто никуда не уйдет.
— Дрен сказал, что на складе, где вы обычно встречались, есть лодка.
Хасан взглянул на Джакса, и на его лице промелькнула улыбка:
— Он прав. Она маленькая, но подойдет королеве и, возможно, еще двоим или троим.
— Пошли, — сказала Тиннстра.
Яс и Хасан поддерживали Джакса, в то время как Тиннстра держала Зорику за руку, а Дрен шел рядом. Он сменил свой скимитар на клинок Шулка. У мальчика был дикий вид, как будто он не мог поверить, что у них получилось. Тиннстра знала, что он чувствовал.
Они вышли наружу — в хаос. Улицы и рыночная площадь были полны людей, кричащих и орущих на фоне горящего города.
Комендантский час был забыт. Тиннстра не могла вспомнить, когда в последний раз видела столько людей, собравшихся вместе, днем или ночью. Не со времени вторжения, по крайней мере. Может быть, их вывели наружу взрывы, пожар или известие о нападении на Дом Совета. Что бы это ни было, казалось, что весь Киесун был на ногах. Давая отпор.
Тиннстра взглянула на мертвых Черепов, разбросанных по двору. Да помогут ей Четыре Бога, но было приятно видеть их лежащими там. Тиннстра и остальные наконец-то одержали победу после стольких поражений. Они запомнят, что действительно разбили Эгрилу чертов нос. И, если они увезут Зорику, это будет только начало.
Когда они пересекали внутренний двор, люди устремлялись на территорию Дома Совета. Некоторые пришли, чтобы ограбить мертвых, в то время как другие бросали факелы в разбитые окна. Тиннстра наблюдала, как здание быстро загорается. Очаги огня появлялись в окне за окном. Каждый раз, когда загоралось очередное помещение, толпа аплодировала, подбадривая следующего человека подлить масла в огонь. Было так много счастливых лиц, окрашенных в красный цвет от пламени, наблюдавших, как горит Дом Совета.
— Скатертью дорога, — выплюнул Дрен. — Мир станет лучше без этого дерьма.
— Клянусь Четырьмя Богами, — сказала Яс. — Похоже, полгорода горит. Мне нужно вернуться к своей семье.
— Иди, — ответил Хасан. — Ты сделала более чем достаточно. Мы будем вечно благодарны.
Яс нахмурилась:
— Не обижайтесь, но больше не просите меня о помощи.
— Не будем, — согласился Хасан. — Иди к своей семье.
Яс повернулась к остальным. «Удачи. Особенно вам, ваше величество». Она не стала дожидаться ответа, побежала в толпу и быстро пропала из виду.
Хасан поменял свое положение, чтобы лучше поддерживать Джакса.
— Тебе нужна помощь? — спросил Дрен.
Шулка покачал головой:
— Тебе лучше держать руки свободными, на случай, если у нас возникнут еще какие-нибудь проблемы.
Дрен кивнул, но все они знали, что далеко они так не уйдут. Напряжение проступало на лице Хасана с каждым шагом, а Джакс... Она понятия не имела, что удерживало его на ногах. Его кожа была какой-то красной и сырой, и каждый вдох, который он делал, звучал как последний, как хрип и кашель за дюйм до смерти.
В конце улицы Джакс споткнулся, чуть не потянув Хасана за собой. Они все остановились, когда Хасан опустил Джакса на землю.
— Это не работает, — сказал шулка.
— Все будет в порядке, — сказал Дрен. — Мы туда доберемся.
Хасан покачал головой:
— Нет, не доберемся — не сейчас, когда я и босс вас задерживаем. Если мы продолжим в том же духе, огонь доберется до склада раньше нас.
— Мы вас не оставим, — сказала Тиннстра, хотя и знала, что он прав. Она оставила слишком многих людей позади.
— Вы здесь, — ответил шулка. — Мы выполнили свою часть работы, доставили вас сюда. Теперь заканчивай то, что начала. Отведи эту девочку в безопасное место и снова дай нам всем надежду.
Хасан и Джакс были великими людьми, как ее отец и братья, и они были правы. Они выполнили свою часть работы. Теперь все зависело от нее, Дрена и Зорики. Их очередь возглавить битву.
— Пусть Боги позаботятся о тебе.
Вспышка
