Миролюбивая ипостась лорда Гильваэра вещала завороженным, проникновенным голосом, и сомневаться, что изобретатель искренне верил в то, что говорит, не приходилось. Он рассуждал о будущем технического прогресса, о том, что человечество стоит на пороге эпохи Подлинных Чудес, эпохи окончательного погребения вековой дикости и мракобесия. Наступают, дескать, новые времена, когда перевернется наконец страница истории и закроется глава господства магии. Люди шагнут в новый, удивительный век Царства Прогресса — век, когда падут границы, сковывающие полет разума, и для человечества не будет ничего невозможного.
Под ароматный чай, варенье из ежевики и потрескивание дров в камине — самая расчудесная тема для настоящей мужской беседы.
«А что? — размечтался Гриф. — Может, действительно победит-таки гуманизм, и запретит мировое сообщество эти чертовы картечницы, разрывающие живого человека в кровавые клочья, так что потом в гроб класть нечего? Что было бы ой как умно. Или вот… Понастроят скоро железных дорог повсюду, и когда будем ездить больше и смотреть, как живут люди в других странах, то со знакомыми и воевать не захочется. Оно же проще всего навоображать, что по ту сторону фронта какие-то дикие и кровожадные варвары окопались. И политикам тогда станет сложнее врать, что народ в чужом краю зла нам желает. Любой тогда сможет сказать: «Ложь! Я только вчера из Дамодара! Там меня никто и пальцем не тронул!» А еще начнем летать на управляемых воздушных шарах…»
И всю ночь напролет снилось Грифу Девраю — столичному сыщику, что он превратился в птицу и летал, точно ласточка, без всякой боязни упасть. Говорят, такие сны видятся тем, кто еще растет.
Но ни на следующий день, ни через два, ни через декаду Гриф так и не смог покинуть излишне гостеприимную Серую Мызу. Он только окончательно охромел, злым и громким словом поминая предательский порожек усадьбы через каждые два слова на третье. К счастью, лорд Айлгенна испытывал терпение увечного гостя исключительно по вечерам за чаепитием, а все остальное время он проводил в конюшне. На вопрос, что он там делает, маг-изобретатель загадочно улыбался и цокал языком в предвкушении.
И когда Гриф уже потерял всякий интерес к страшным серомызанским тайнам, милорд решил раскрыть карты. Он торжественно постучался в комнату к гостю и в самых изысканных выражениях пригласил Грифа проследовать к месту предстоящей демонстрации величайшего изобретения. По столь важному случаю лорд Айлгенна нарядился в кавалерийские штаны, узкие в голени и сильно расширяющиеся на бедрах, высокие сапоги и меховую куртку и выглядел настолько празднично, что Деврай устыдился своей потертой шинели и растоптанных сапог.
— Вы в кавалерии служили? — ехидно полюбопытствовал сыщик.
Маг ничего не ответил, лишь сверкнул оленьими очами, точно возмущенная непристойным предложением девственница. Грифу настрой милорда показался подозрительным, и он на всякий случай взял с собой револьвер. От этих волшебников можно ожидать всего, чего угодно.
Изобретатель маршировал по направлению к конюшне, как на параде, а сыщик плелся сзади и с каждым, к слову, весьма болезненным шагом ему становилось все любопытнее и любопытнее. Что ж там такое прячет чокнутый милорд?
Гильваэр решительно распахнул створки дверей:
— Милости прошу!
Какие только предположения не делал Деврай, но ничего подобного он увидеть не ожидал. Длинное тело обтекаемой формы имело два крыла, расположенные одно над другим, опиралось на три колеса — два впереди побольше и одно маленькое в хвостовой части. Нос конструкции украшал воздушный винт.
— Вот это да-а-а! — только и сумел выдавить из онемевшего горла бывший рейнджер.
— Это — двоекрыл[33]Айлгенны!
— И он… оно… э-э-э… летает? В смысле, способен подняться в воздух?
— Вполне!
— Но…
— Хотите сказать, что это невозможно из-за того, что мой аппарат тяжелее воздуха и не имеет баллона, наполненного газом, как у воздушного шара?
— Ну…
Гриф не собирался спорить с одержимым идеей изобретателем, он хотел рассмотреть двоекрыл поближе, еще лучше — пощупать, а если разрешат, то и разобрать на детальки.
— Из чего он сделан?
— В основном из фанеры и деревянных реек. Тысячи, тысячи мелких планочек, вырезанных вручную, — радостно улыбнулся Гильваэр, окрыленный потрясением, написанным на физиономии столичного гостя. — Я долго думал, где найти оптимальное применение двигателю-пирэолофору, и однажды понял, что он предназначен для того, чтобы поднять человека в воздух. Небольшой и компактный — идеально для управляемого пилотирования.
Волшебник-изобретатель тут же уселся на своего любимого конька, и через час Гриф узнал про элероны, расчалки, стойки, консоли, рулевые поверхности и особенности конструкции двигателя. Запомнить подробности он все равно не смог бы, но был искренне поражен трудолюбием и настойчивостью лорда Айлгенны. Честно говоря, Деврай очень сомневался, что двоекрыл способен подняться в воздух — какой бы легкой ни казалась деревянная основа, но мотор весил, как взрослый мужчина, а это вам не шуточки.
— По глазам вижу, вы не верите мне, сударь.
— Верю, конечно…
Бывшему рейнджеру не хотелось обижать творца такого замечательного… э… двоекрыла. Даже нелетающий он выглядел умопомрачительно — выкрашенный в черный цвет, от винта до хвостового оперения покрытый магическими знаками, а для пущей убедительности прямо под гнездом для пилота были нарисованы оранжевые, устрашающего вида глаза. Не просто двоекрыл, а целый дракон двоекрылый!
— А вот я вам докажу! — запальчиво фыркнул маг. — Полезайте внутрь! Быстро! Сейчас я вам и покажу и докажу! Если вы, конечно, не струсите, господин сыщик.
На «слабо» Гриф не велся с мальчишеского возраста, а тут попутал демон дальних странствий.
Чутье не обмануло Джевиджа, не подвел его солдатский инстинкт, за который, по мнению профессора Коринея, отвечает его излюбленная часть тела, расположенная чуть пониже спины. Да и Великий Огнерожденный не просто так проговорился: мол, ничего не закончилось, хотя, должно быть, имел в виду совсем иные эмпиреи. Вот почему следующим утром после встречи с Великим Л'лэ Росс, против всех ожиданий и надежд капитана Бласида, не поспешил покинуть суровый Арр, а направил стопы свои в цитадель и принялся уговаривать коменданта начать подготовку к приему возможных непрошеных гостей из-за кехтанской границы. В качестве моральной поддержки с Джевиджем пошли Таул Эрсин и оба мага. Торговались часа два, точно базарные бабы в рыбных рядах. Капитан налегал на очевидную нецелесообразность нападения кехтанцев на форт, который, при всех его недостатках, для легкой кавалерии абсолютно неприступен. При любом другом раскладе с ним сложно было бы спорить, но Росс понимал — идет охота за его головой, а потому рассчитывать надо на худшее.
Командиру Эрсину тоже особо не хотелось покидать защитные стены форта.
