Когда стало смеркаться, Ханна бросил взгляд на часы. Паркер должен был прилететь в Нассау час назад. Сейчас он должен садиться на лондонский самолет. Восемь часов полета плюс пять часов разница во времени – в начале восьмого по лондонскому времени Паркер уже будет в Хитроу.
Алан Митчелл, блестящий ученый, который руководил лабораторией баллистики Министерства внутренних дел в Ламбете, согласился пожертвовать воскресным днем, чтобы поработать с пулей. Он подвергнет ее всем возможным тестам и в воскресенье по телефону сообщит Ханне все, что ему удастся выяснить. Тогда Ханна будет точно знать, какое оружие ему нужно искать. Круг поисков сузится. Кто-нибудь должен был видеть оружие, из которого убили губернатора. Остров – это такая крохотная община.
За ужином Ханну попросили к телефону. Звонили из Нассау.
– Сожалею, но вылет самолета отложили на час, – сообщил Паркер. – Нас должны пригласить на посадку через десять минут. Я подумал, возможно, вам стоит поставить в известность Лондон.
Ханна посмотрел на часы. Половина восьмого? Он выругался, положил трубку и вернулся к столу. Жаренный на вертеле морской окунь остыл.
В десять часов вечера, перед тем, как отправиться спать, Ханна зашел в бар. Зазвонил местный телефон.
– Я ужасно сожалею, – сказал Паркер.
– Где вы, черт побери? – прорычал Ханна.
– В Нассау, шеф. Видите ли, мы взлетели в половине восьмого, минут сорок пять полетали над морем, потом в двигателе обнаружилась какая-то небольшая неисправность, и мы вернулись. Теперь инженеры возятся с двигателем. Это не должно занять много времени.
– Позвоните мне перед вылетом, – сказал Ханна. – Я сообщу в Лондон, когда вы прибудете.
Телефонный звонок разбудил Ханну в три часа утра.
– Инженеры устранили неисправность, – радостно сообщил Паркер. – Это был предохранитель светового сигнала на левом крайнем двигателе.
– Паркер, – медленно, слово за словом, проговорил Ханна, – мне наплевать, был это предохранитель или старший стюард просто помочился в топливный бак. Это вам понятно?
– Да, сэр.
– Так вы взлетаете?
– Видите ли, не совсем. Понимаете, к тому времени, когда мы долетим до Лондона, у экипажа будет превышено допустимое время работы без отдыха. Так что они не могут лететь.
– А как же второй экипаж? Тот, что прилетел на этом самолете вчера вечером, двенадцать часов назад? Они уж должны были отдохнуть.
– Да, их нашли, шеф. Только они думали, что у них будет тридцатишестичасовой отдых. Первый помощник капитана ушел к приятелю. Там у них вечеринка только для мужчин. Он тоже не может лететь.
В адрес лучшей в мире авиакомпании Ханна отпустил весьма нелестное замечание, с которым председатель совета директоров лорд Кинг, услышь он Ханну, наверняка бы не согласился.
– Так что теперь вы будете делать? – спросил Ханна.
– Придется ждать, пока экипаж не отдохнет. Потом мы полетим, – ответил из Нассау Паркер.
Ханна встал, оделся и вышел из отеля. На площади не было ни такси, ни «ягуара» Оскара. Детектив дошел до резиденции губернатора и разбудил Джефферсона. Дворецкий впустил Ханну. Ночной воздух был насыщен влагой, и Ханна обливался потом. Он позвонил в Скотланд-Ярд и узнал номер домашнего телефона Митчелла. Предупредить ученого он не успел, тот выехал в Ламбет за пять минут до звонка. В Саншайне было четыре часа утра, значит, в Лондоне – девять часов. Ханна выждал еще час и набрал номер ламбетской лаборатории. Наконец он застал Митчелла и сообщил ему, что Паркер прилетит только ранним вечером. Алан Митчелл был раздосадован. Теперь в отвратительную декабрьскую погоду ему придется возвращаться в Уэст-Моллинг, графство Кент.
В воскресенье, в полдень, снова позвонил Паркер. Ханна убивал время в баре «Куортер Дек».
– Слушаю, – устало сказал он.
– Все в порядке, шеф, экипаж выспался. Мы готовы лететь.
– Отлично, – сказал Ханна.
Он бросил взгляд на часы. Восемь часов полета плюс четыре часа разницы во времени… Если Алан Митчелл согласится работать ночью, то Ханна получит результаты в понедельник, когда на Саншайне будет время завтрака.
– Так теперь вы взлетаете? – на всякий случай уточнил он.
– Видите ли, не совсем, – ответил Паркер. – Понимаете, если мы взлетим сейчас, то мы совершим посадку в Хитроу после часу ночи. А это запрещено. Из-за шума, кажется.
– Что же вы собираетесь делать, черт возьми?
– Видите ли, обычно рейс на Лондон отправляется отсюда в начале седьмого вечера и прибывает в Хитроу в начале восьмого утра. Ну, они решили следовать этому расписанию.
– Но это значит, что два лайнера поднимутся в воздух одновременно, – заметил Ханна.
– Да, шеф. Но не волнуйтесь, оба будут полны, так что авиакомпания не понесет убытки.
– Спасибо и на этом, – рявкнул Ханна и бросил трубку.
Двадцать четыре часа, не мог он успокоиться, целых двадцать четыре часа пошли прахом. В этой жизни бесполезно бороться с тремя вещами: смертью, налогами и авиакомпаниями. По ступенькам отеля поднимался Диллон в сопровождении крепких на вид молодых людей. Наверное, тоже из его чертова Министерства иностранных дел, зло подумал Ханна. Настроение у него было отвратительным. На другой стороне площади из церкви после утреннего богослужения высыпала паства мистера Куинса: мужчины в отутюженных черных костюмах, женщины в ярких, как оперение тропических птиц, платьях, в белых перчатках, и в соломенных шляпках, с которых свисали восковые плоды. В руках они несли молитвенники. Почти обычное воскресное утро на Саншайне.
В родных графствах Великобритании воскресенье оказалось не таким мирным. В Чекерсе, загородной резиденции премьер-министров Великобритании, занимающей тысячу двести акров земли Бакингемшира, миссис Тэтчер по обыкновению встала очень рано и до завтрака, который она должна была провести в компании Дениса Тэтчера перед весело потрескивающими в камине поленьями, успела просмотреть содержимое четырех красных вализ с документами государственной важности.
Миссис Тэтчер едва разделалась с бумагами, как в дверь постучали. Вошел Бернард Ингем, пресс-секретарь премьер-министра. Он принес свежий номер «Санди экспресс».
– Возможно, вам это покажется интересным, – сказал он.
– Кто еще хочет со мной разделаться? – весело осведомилась премьер-министр.
– Дело не в этом, – пояснил вечно серьезный йоркширец. – Речь идет об островах в Карибском море.
Миссис Тэтчер прочла большую статью на развороте газеты и нахмурилась. Статья сопровождалась фотографиями: Маркус Джонсон на трибуне в Порт-Плэзансе и он же несколькими годами раньше, снятый через щель между портьерами; его восемь телохранителей на Парламент-сквер в последнюю пятницу и их же портреты из досье полиции Кингстона. Большую часть статьи занимали пространные заявления «высокопоставленного сотрудника Бюро по борьбе с наркотиками» и комиссара Фостера, шефа кингстонской полиции.
