них уже не один мастер Фэй. Тогда это опасно.
— Я восхищен вашей проницательностью, граф, — сказал сэр Меркин.
Фома удивленно посмотрел на него, похоже, царедворец начинает устраивать ковровые игры.
— Значит, мы можем рассчитывать на вашу поддержку? — усмехнулся Фома. — У нас оказалась одна забота.
27. Ночные дела
Обратно Фома возвращался по тайному ходу. Его снова, как и в прошлый раз, провожал Танер. Теперь Фома догадался, что ход существует благодаря невероятной толщине стен. Для внешнего же наблюдателя, даже если он хорошо знал устройство всей крепости, тайный ход казался абсолютно невозможным. Прийти к догадке, что ход внутри, можно было лишь благодаря случайности или попав сюда, в эту толщу.
Ход был такой узкий, что пройти в нем мог только один человек, и наверняка был начинен ловушками и сюрпризами. Фома посмотрел на Танера, который уверенно шел впереди со свечей: Танер, конечно, о них знает!.. «Док, — вдруг пришло ему в голову. — Может он направился за Фэем?» Если он, Фома, догадался, то Доктор, наверное, давно уже все просчитал. Впрочем, это все домыслы!..
Лабиринт внезапно кончился и тайная дверь, венчающая его странным козырьком, бесшумно отворилась. Фома, тихо проскользнув в нее, оказался в коридоре замка.
— Ваша дверь четвертая слева, граф, в самом конце коридора, перед тупиком! — шепнул секретарь, и новоиспеченный граф остался совершенно один в темном коридоре с незажженным огарком в руках.
«Тут на него напали, разрезали, половину съели…» — подумал Фома, стараясь зажечь свечу и в то же время продвигаясь, на ощупь, стараясь не шуметь, к своим апартаментам.
Все вспоминалось как бы само собой: бесшумная походка, ориентировка в полной темноте по меридиану и памяти места, поверхностное неощутимое дыхание. В Ассоциации их заставляли так ловить ночных бабочек в темноте: пальцами за крылья.
Когда он наконец зажег свечу, то оказался лицом к лицу с каким-то человеком. Человек смотрел на Фому, как на привидение, во всяком случае, глаза у него вылезли довольно далеко, чтобы просто выражать интерес к жизни. Место, где они встретились, было рекреацией перед следующим рукавом коридора и за этим человеком Фома успел увидеть еще двух, тоже при полном вооружении, в расслабленных позах ожидающих кого-то. Медлить было нельзя ни мгновения и Фома загасил свечу об лоб удивленного, одновременно усыпляя его скользящим ударом в шею.
В темноте послышался вскрик, потом шорох и шепот: его искали. Он почти видел, как идут сейчас эти двое: расставив руки, полные ножей и слегка касаясь друг друга, чтобы не поранить, — они идут на него. Нащупав клинок упавшего, Фома осторожно вытащил его из ножен. Длинные ножи они приготовили для меня, подумал он, ощутив в руках то ли короткий меч, то ли слишком длинный нож, серьезные ребята.
В коридоре мимо нападающих было не проскочить, не поранившись, чего Фома, любивший свою группу крови, допускать не хотел. Пока, ничего не придумав, он тихонечко отступал к следующей рекреации.
— Где он? — услышал он тихий голос.
— Здесь, здесь, я чую! — так же тихо прозвучал ответ. — Куда он денется!
«Что за ночка! — подумал Фома. — Ну просто бляха оловянная! Интересно, это все, или у них так до утра?»
— Ха!..
Додумать он не успел, потому что один из нападающих сделал выпад, надо сказать, очень верный. Фома в этот момент позволил себе думать о постороннем, о «ночке», и тут же обнаружил себя излишним «многодумием», длинный нож чуть не зацепил его. Мастерская работа.
Противник видимо не ожидал промаха — бил наверняка!
— Ну ты! — сказал он громко и с досадой. — Стой, куда ты пятишься?.. Сзади все равно стеночка, приятель!..
Они были уже в следующей рекреации. Сзади действительно была только стена, единственная лестница с этажа на этаж была в противоположной стороне. Темно. Уйти некуда. Коротко вспыхнул фитиль и тут же с шипением зажегся факел, висящий в этом месте. Фома увидел их снова. Примерно одного роста, гибкие и сильные, судя по движениям, противники, расставив руки, обходили его с двух сторон, не оставляя ему шанса проскочить между ними — зажимали в угол, где много не помашешь даже таким коротким мечом. Фома с облегчением заметил, что вторые ножи у них короче.
— Кто вы, господа? В чем дело? — спросил он, пытаясь определить старшего.
— Не беспокойся! — сказал один из них, чуть меньше ростом, двигающийся с особой звериной грацией, словно перетекая с места на место. — Больше тебе уже ничего знать не надо! Стеночка, приятель! Приехали…
«Этот!» — решил Фома и без выдоха сделал глубокий выпад, молниеносно…
Если становишься мыслью — тело становится молнией…
Неизвестный еще говорил, а убийца-меч уже вонзился ему под короткий кожаный жилет в солнечное сплетение, поражая диафрагму, желудок, легкие… и вышел, дымясь, в свете факела. Второй, здоровый верзила, был тоже профессиональный убийца и опоздал он всего на сантиметр: Фома уже отскочил, когда ветер клинка обжег ему лицо.
Противник стал водить ножом перед собой, чтобы не пропустить подобный удар, но по глазам было видно, что он сломлен.
— Я тебе оставлю жизнь, если ты скажешь, кто тебя послал, — сказал ему Фома.
— Черта с два! — рявкнул верзила и вдруг бросил в него клинок с полудвижения.
Фома успел только чуть прогнуться. Короткий меч прошел между рукой и телом, распоров рубаху, и воткнулся в стену. Увидев, что промахнулся, громила побежал обратно по коридору. Вскоре шаги его стихли где-то в недрах замка. Фома утер пот.
«Как же это я так? — удивлялся он себе. — Не должен был он бросить! Он хотел даже сдаться, а потом внезапно передумал и бросил меч даже не подумав о последствиях!..» «Раззява! — обругал он себя напоследок. — Таких надо сразу глушить!»
У себя в комнате он снова обнаружил теплую воду для умывания. Это было кстати. Мысленно поблагодарив советника, Фома обмыл раны. Они оказались
