мы, в целом, мистер Малфой, — указав на себя и жену, он облокотился на стол и слегка подался корпусом вперед, тем самым хоть и немного, но все же сокращая расстояние между ним и Драко. Будто бы эти несколько дюймов могли сыграть ему на руку и предоставить возможность заглянуть в голову сидящего напротив человека, тем самым выявляя его истинные мотивы. — Так что же изменилось?
— Нил!
— Папа!
Хором выпалили Гермиона и миссис Грейнджер, посчитав, что только что сказанное прозвучало довольно грубо. Мистер Грейнджер, в свою очередь, проигнорировал реакцию жены и дочери, испытующе глядя на Драко и ожидая, когда тот сделает ход. Тот факт, что его слова могли ранить чьи-то там чувства, в настоящий момент беспокоил Нила в последнюю очередь. Он однозначно не собирался довольствоваться скупым на подробности рассказом, который услышал от дочери около получаса назад, поэтому готов был добиться информации любым возможным способом.
— Прошу прощения… — принялась извиняться миссис Грейнджер. Кажется, румянец на ее щеках проступил гораздо отчетливее. Вот только виной тому на сей раз послужило отнюдь не выпитое спиртное.
— Не стоит, — отозвался Драко и вежливо улыбнулся женщине, тем самым давая понять, что ей не стоит беспокоиться понапрасну. Неспешно покручивая между пальцами ножку бокала, стоящего на столе, он переключил внимание на отца Гермионы. Судя по бесстрастному выражению лица, Драко нисколько не удивился, услышав в свой адрес завуалированное обвинение: оно было заслуженным. — Вы правы, мистер Грейнджер, во время нашей с вами первой встречи я, как и мой отец, показал себя отнюдь не с лучшей стороны. Хотя чего уж там, в те годы у меня ее и вовсе не было.
От волнения у Гермионы пересохло во рту. Наступил тот самый момент, которого она так боялась и, глупо уповая на чудо, рассчитывала избежать. Опустив руки под стол, она с силой сжала в ладонях тканевую салфетку, которую ранее положила на брюки, чтобы ненароком не испачкать их во время ужина. Казалось, алкоголь, успевший слегка вскружить голову и притупить чувство тревоги, сейчас полностью выветрился из организма.
Периферийным зрением Гермиона заметила, как ее мать, все еще испытывая смущение после недавней выходки мужа, внимательно следит за Драко в ожидании, когда тот скажет хоть слово. Может, сама она и не решилась бы вот так в лоб задать не дающий ей покоя вопрос, но раз уж он, так или иначе, был озвучен, пускай и не с ее подачи, то упускать возможность прояснить для себя некоторые моменты миссис Грейнджер не собиралась: не только ее муж переживал о том, что Гермиона, руководствуясь невесть чем, выбрала себе в пару человека, третирующего ее на протяжении долгого времени.
— Будучи ведомым ложными убеждениями, я говорил и делал то, о чем впоследствии пожалел, причем неоднократно.
В этот момент Гермиона, сама не зная почему, сначала взглянула на его предплечье, на котором находилась оставленная Волан-де-Мортом Темная метка, а потом перевела взгляд на его грудь, скрытую под черной водолазкой с горлом. Воспоминание о том дне, когда она нашла Драко без сознания на окраине Хогсмида, весьма красочно ожило в сознании, вызывая отнюдь не самые приятные ощущения.
Он и впрямь сполна заплатил за некогда совершенные ошибки.
— Поверьте, если бы я мог обернуть время вспять и изменить прошлое, то непременно сделал бы это. Однако даже магия не в силах дать мне желаемое, — подытожил он с искренним раскаянием. Помнится, когда-то он говорил нечто подобное и самой Гермионе.
Все это время Драко не смел отвести взгляд от лица мистера Грейнджера, боясь с треском провалить это зрительное испытание. Что же касается отца Гермионы, то он, как и прежде, выглядел весьма настороженным. Разве что былая суровость сменилась глубокой задумчивостью: слушая исповедь сидящего напротив юноши, он взвешивал каждое его слово, оценивая степень имеющейся в них искренности.
Являясь сторонним наблюдателем, Гермиона не могла не отметить, с каким достоинством Драко выдерживал допрос ее отца: ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя ситуация, в которой он оказался, была, мягко говоря, нервотрепательной. Почему-то она сильно сомневалась, что справится хотя бы вполовину столь же хорошо, если, а вернее сказать, когда, на ее долю выпадет схожая участь.
— Но пока остальные ставили на мне крест, не веря, что такой человек, как я, сможет измениться, ваша дочь протянула мне руку помощи. И сделала это, невзирая на мой скверный характер и все то, что было между нами в прошлом, — теперь уже взгляд серых глаз был всецело прикован к Гермионе. — Прошлый я не сделал ничего, чтобы заслужить ее доброту, но тот, кем я стал, приложит все усилия, чтобы оправдать подаренный ему шанс. Поверьте, я не дурак и прекрасно осознаю, что мне не удастся заслужить ваше прощение одними лишь красивыми словами. Но тем не менее готов поклясться чем угодно, что больше никогда не причиню вреда вашей дочери и буду делать все возможное, чтобы она была счастлива.
Озвучив то, что было у него на уме, Драко осушил свой бокал одним махом. Расправив плечи, он вновь взглянул на отца Гермионы, ожидая, когда тот вынесет свой вердикт. Но правда была в том, что, каким бы ни был его ответ, Драко все равно не намерен отступать: он собирался добиться благословения родителей своей возлюбленной во что бы то ни стало. И пускай на это у него может уйти не один год.
С каждой секундой, что мистер Грейнджер молчал, вдумчиво переваривая услышанное, Гермиона все больше теряла терпение. С одной стороны, она боялась проронить хоть слово, пускай это и могло бы помочь простимулировать продолжение разговора, с другой — находилась в шаге от того, чтобы проникнуть в голову к родному отцу и прочитать его сокровенные мысли, лишь бы понять, к чему все идет. Неведение, Мерлин бы его побрал, сводило с ума.
Нил многозначительно хмыкнул, но более никак не высказал свое мнение касательно произнесенной Драко речи.
«И это вся реакция?» — разочарованно воскликнул ее внутренний голос. Видит Мерлин, еще чуть-чуть, и у нее непременно начнется нервный тик.
В следующее мгновение Нил неожиданно взял бокал, наполненный принесенным Драко вином, и сделал внушительный глоток. Первый за этот вечер. Учитывая то, что с начала ужина он был единственным из семьи, кто упорно сторонился этого подарка, можно было с уверенностью сказать, что мистер Грейнджер таким образом дал избраннику Гермионы зеленый свет. Разумеется, до полного прощения было еще далеко, но начало все же было положено.
— Я уважаю тех, кто умеет признавать свои ошибки и от
