ящике, прежде чем она согласилась. Таким образом, она сможет контролировать, когда ударит Фитца разорвавшейся бомбой Кифа.
«Хочешь начать?» спросил он, когда его четкий голос с акцентом заполнил ее разум. «Я подумал, что это может немного облегчить тебе задачу, но если ты предпочитаешь, чтобы я пошел первым, я могу».
«Нет, твой план, вероятно, умен».
Она просто пыталась вспомнить, о чем она должна была его спросить.
Казалось, что первая часть Инквизиции прошла целую вечность назад.
«Ладно…» Она отогнала эту мысль, удивляясь, сколько мужества она способна наскрести за один день. Для нее на самом деле существовало только две вещи.
Сначала она выбрала более легкий вариант:
«Мне показалось, что тебя беспокоит, что я пытаюсь стать лидером».
«А второе?» — спросил Фитц.
«Разве мы не должны поговорить о первом?»
Фитц потянулся, чтобы провести рукой по лицу.
«Да, наверное, нам следует. И… я думаю, немного тяжело наблюдать, как ты берешь верх… не потому, что я не думаю, что ты хорошо справляешься. Это просто… Я Васкер. Я вырос в окружении всех, кто ожидал от меня всяческих великих свершений. И иногда я все еще хочу быть тем парнем, на которого все смотрят, хотя знаю, что это глупо. Очевидно, мне просто нужно напомнить себе, что я уже сделал самую важную вещь, которую, вероятно, когда-либо сделаю. Я нашел Мунларка».
Софи улыбнулась.
«Точно».
«Так… значит, мы хорошо разбираемся в этой теме? Должны ли мы перейти ко второму вопросу, о котором ты хотела поговорить?»
Софи предпочла бы задержаться еще немного, но она сделала глубокий вдох и двинулась вперед.
«Хорошо. Другое дело, что… я могу сказать, что тебя ДЕЙСТВИТЕЛЬНО беспокоит, что я несопоставима. И… это беспокоит МЕНЯ».
Фитц откинулся на подушки.
«У меня было предчувствие, что ты собираешься поднять этот вопрос. И… хотел бы я быть одним из тех людей, которых не волнует подбор пары… тем более, что я вижу, насколько это может быть несправедливо. Я просто не знаю, достаточно ли я храбр, чтобы быть плохой парой. Но… я пытаюсь над этим работать».
Софи не была уверена, что на это сказать.
Софи хотела указать, что это делало все его признания, что она ему нравится, и о желании поцеловать ее довольно неуместными… но в любом случае все это больше не имело значения.
«Ничего страшного, если ты не хочешь иметь дело с кучей драм», сказала она. «Я бы тоже предпочла не иметь с этим дела. Но я не могу изменить то, кто я есть… и знаю, ты думаешь, что я могу, но клянусь, если бы был какой-то способ раскрыть своих генетических родителей, я бы это сделала. Так можешь ли ты, по крайней мере, поверить мне в этом и перестать давить на меня по этому поводу?»
«Конечно. И… мне действительно жаль, что я заставляю тебя чувствовать себя под давлением».
«Спасибо», пробормотал разум Софи, когда Фитц запустил руки в волосы.
«Моя очередь?» спросил он.
Софи подтянула колени к груди.
«Да, твоя».
«Не смотри так испуганно. На самом деле мне тоже нужно поговорить только о двух вещах. И первая из них действительно проста. Я просто хочу убедиться, что ты полностью простила меня за все ужасные вещи, которые я наговорил за эти годы, потому что я действительно, искренне сожалею».
«Я… думаю, что да. Я была немного удивлена, когда мне показалось, что у меня есть какая-то затаенная обида, потому что не осознавала, что это так».
«Как ты думаешь, может быть, это потому, что ты пытаешься сказать себе, что ты ДОЛЖНА чувствовать?» спросил Фитц.
«Может быть», призналась она. «Но я не знаю, как это остановить».
«Я тоже. Но просто… знай, что у тебя есть полное право дать мне знать, когда ты злишься на меня. Уверен, что если это так, то я этого заслуживаю. И я могу справиться с яростью Фостер».
«Сможешь?» — спросила Софи. «Давай не будем забывать, что я Причинитель».
«Полагаю, это хороший довод. Так как насчет того, чтобы ты пообещала придерживаться простого крика?»
«Звучит неплохо».
«Потрясающе. Тогда у нас есть еще кое-что.»
Она затаила дыхание, посылая безмолвную мольбу во Вселенную, чтобы его последней темой было что-нибудь другое, кроме Кифа.
Но, конечно, ей не настолько повезло.
«Я действительно не знаю, о чем я прошу этим», сказал он ей. «Просто… мне показалось, что у тебя была сильная реакция, когда я упомянул Кифа, так что мне вроде как интересно, что все это значило».
«Почему ты упомянул Киф?» поспорила она.
«Я не уверен», признался Фитц. «Просто… мне показалось, что, возможно, мне это нужно».
К сожалению, он был прав.
И она знала, что все еще может сказать ему: «Мне неудобно говорить об этом», и посмотреть, достаточно ли этого.
Но… это просто наложило бы пластырь на проблему.
Поэтому она обняла себя так крепко, как только могла, напоминая себе, что лучше быть честной, прежде чем она сказала:
«Правда в том, что… Мне нравится Киф. И не только как друг. Я действительно не знаю, когда это произошло… это как-то незаметно подкралось ко мне».
Она дала ему пару ударов, чтобы он осознал это, прежде чем добавила:
«и… думаю, я тоже нравлюсь Кифу. На самом деле, я знаю, что нравлюсь».
И поскольку Софи собиралась пойти ва-банк, она продолжила и сказала ему:
«Он поцеловал меня сегодня вечером. И я поцеловала его в ответ».
Фитц вскочил, и Софи приготовилась к сердитому вскрику.
Но когда их взгляды встретились, он выглядел…
Шокировано.
Смущенно.
Опустошенно.
«Я… не знаю, что сказать», признался он. «Это действительно больно, Софи. Как будто действительно, ОЧЕНЬ больно. Я имею в виду… ты поцеловала его? Ты даже не целовала меня!»
Софи не могла смотреть на него, когда сказала:
«Я знаю, хотя это было не так, как я планировала. Нас с тобой прервали, если ты помнишь. А потом мы просто… никогда не были на одной волне».
«А вы с Кифом были?» возразил Фитц. «Даже несмотря на то, что он сбежал и бросил всех?»
«У него были на это веские причины… и ты это знаешь».
Фитц откинулся на спинку дивана, закрыв лицо руками
«Очевидно, я ничего не знаю. Все это время я думал, что нравлюсь тебе».
«Так и было».
Прошедшее время в этом случае было не на сто процентов точным.
Но легче оставить все как есть, чем напоминать ему, какими сложными могут быть влюбленности.
«Я… даже не знаю, куда мы пойдем
