Они вышли в коридор.
— Где сегодня наш милый суперинтендант? Может, ещё спит?
— Нет. Мы с ним вместе позавтракали.
Хейверс провела руками по мешковатым вельветовым брюкам. Мешковатые — это мягко сказано.
— В самом деле? Надеюсь, завтрак был вкусный. Приятно слышать, что питаться он не забывает. Так где же он сейчас?
— Он был всё ещё в гостинице, когда я…
— Сержант, поменьше тумана, пожалуйста. Мне кажется, если кто и в курсе, где сейчас Томас Линли и что он делает, то это вы. Так где он?
Хейверс провела рукой по голове. Волосы от этого лучше лежать не стали.
— Ну ладно. Это глупо. Он не хотел, чтобы вы узнали.
— Что?
— У него мокрые носки.
— Прошу прощения? Сержант, если вы вздумали пошутить…
— Нет. У него здесь недостаточно одежды. Он вчера выстирал обе пары носков, и они ещё не высохли. — Хейверс закатила глаза. — Возможно, он впервые в жизни что-то себе выстирал.
— И вы утверждаете…
— Что он сейчас в гостинице сушит носки. Да. Утверждаю. Он сушит их феном, и, зная его, боюсь, что вспыхнет пожар. Мы с вами говорим о человеке, который и тост себе утром приготовить не сможет. Это правда: вчера вечером суперинтендант выстирал носки и не догадался положить их на батарею. Просто оставил их… ну где-то там оставил. Что до других его вещей…
Би упреждающе подняла руку.
— Хватит. То, что он сделал со своими трусами, пусть останется между ним и Богом. Когда мы можем его ожидать?
Хейверс прикусила нижнюю губу. Видно было, что ей неловко. Значит, это ещё не вся информация.
— Что такое, сержант? — осведомилась Би.
Тут ей принесли конверт, только что доставленный курьером. Би открыла его. Внутри лежало шесть не скреплённых друг с другом страниц. Ханнафорд просмотрела их.
— Так когда мы сможем увидеть Линли? — настойчиво повторила она.
— Мисс Трейхир, — ответила Хейверс.
— Что — мисс Трейхир?
— Она была на стоянке, когда я вышла из гостиницы. Думаю, она поджидала Линли.
— В самом деле? — Би оторвалась от бумаг. — Интересный поворот. — Она подала листки Хейверс — Ну-ка взгляните.
— Что это?
— Эффект старения. Сделано с фотографии, которую принёс Томас. Мне кажется, вы этим заинтересуетесь.
Дейдра Трейхир стояла у дверей номера. Она слышала звук работающего фена, значит, сержант Хейверс сказала правду, а она-то не поверила!
Когда Дейдра встретила сержанта на стоянке возле «Солтхауса» и спросила о Томасе Линли, та поведала ей, что он сушит носки. Это показалось Дейдре слабой отговоркой. С другой стороны, вряд ли Барбара придумала такую причину отсутствия Линли лишь для того, чтобы он ещё один день потратил на изучение прошлого Дейдры. Девушке казалось, что он и так уже многое о ней разведал.
Она громко постучала в его дверь. Фен перестал шуметь. Дверь открылась.
— Извините, Барбара, боюсь, что они ещё… Тут Линли увидел Дейдру.
— Привет, — улыбнулся он. — Вы ранняя пташка.
— На стоянке я встретила сержанта. Она уверяет, что вы сушите носки.
В одной руке у него был носок, в другой — фен; значит, так всё и есть.
— Утром я попытался их надеть, но мокрые носки — это неприятно. В голову приходят нехорошие ассоциации: Первая мировая война, жизнь в окопах. Может, войдёте?
Линли посторонился, и Дейдра переступила порог.
Кровать не была застелена. На полу валялось скомканное полотенце. Там же лежал раскрытый блокнот с карандашными записями, на нём — ключи от машины.
— Я думал, что к утру они высохнут, — сказал Линли. — По глупости выстирал обе пары. Они висели всю ночь у приоткрытого окна. Оказалось, что зря. Сержант Хейверс потом пояснила, что следовало положить их на батарею. Не возражаете?..
Дейдра покачала головой, и Линли снова включил фен. Во время бритья он порезался и, судя по всему, не заметил этого. На подбородке осталась тонкая полоска крови. Была бы у него жена — сказала бы ему перед выходом из дома.
— Никак не думала, что увижу лорда за таким занятием.
— За каким? Сушкой собственных носков?
— Неужели у таких, как вы, некому поручить эту работу? Как вы их называете? Челядь?
— Не могу представить сестру за подобным занятием. Брат был бы таким же беспомощным, как и я, а мать, скорее всего, швырнула бы в меня моими носками.
— Я имею в виду не ваших родных. Я говорю о слугах.
— В Хоунстоу у нас имеется штат, и у меня есть человек, Чарли Дентон, который следит за домом в Лондоне. Но я бы не назвал его слугой, да и ни один служащий в Хоунстоу так о себе не думает. К тому же Чарли приходит по собственной воле. Он страстный любитель театра с личными амбициями.
— Какими же?
— Мечтает о гриме и восторженных толпах поклонников. Ему хочется выйти на сцену, но если б это и произошло, то возможности его ограничены: либо Алджернон Монкриф[57], либо привратник из «Макбета».
Дейдра невольно улыбнулась. Она и рада была бы сердиться на Линли, но никак не получалось.
— Почему вы меня обманули, Томас? Вы утверждали, что не ездили в Фалмут наводить обо мне справки.
Линли отключил фен и сел на край ванны.
— А! — отозвался он.
— Да. Строго говоря, вы не врали. Вас лично в Фалмуте не было, но вы отправили туда Хейверс. По собственной инициативе она бы не поехала.
— Вообще-то я не знал, что она там была. Думал, что она в Лондоне. Но это я попросил её проверить ваше прошлое, так что…
Линли слабо махнул рукой — европейский жест, означавший, что она сама может догадаться о завершении фразы.
И Дейдра с удовольствием завершила:
— Вы солгали. Мне это не нравится. Вы могли бы задать мне несколько вопросов.
— Я и задал. Вы, судя по всему, решили, что я не стану проверять ваши ответы.
— Неужели я кажусь такой подозрительной? Я что, похожа на убийцу?
Линли покачал головой.
— Абсолютно не похожи. Однако такая у меня работа. Чем больше я вас расспрашивал, тем больше несоответствий обнаруживал.
— А мне казалось, мы начали сближаться. Глупо с моей стороны.
— Да, Дейдра, мы сблизились. Но с самого начала в том, что вы рассказывали о себе, имелись нестыковки, и их нельзя было проигнорировать.
— Вы просто не захотели проигнорировать. Лицо Линли дышало честностью.
