Изящный белый пес с короткой блестящей шерстью вбежал в комнату и положил морду Ольгерду на колени. Эрнадил рассеянно погладил животное.
Он еще не свыкся с мыслью, что стал королем, пусть даже и под чужим именем. Рядом с ним, на резном столике, лежал свиток с указаниями, оставленными Дьяком, Железным Герцогом, человеком, для всех и всегда остававшимся загадкой, отдавшем власть так же легко, как бросают под стол обглоданную кость.
Ольгерд поставил кубок и коснулся кончиками пальцев пергамента.
– Ваше Величество, – тихий голос заставил Эрнадила вздрогнуть.
Он поднял глаза и увидел Диодора, заглядывавшего в приоткрытую дверь.
– К вам посетитель.
– Кто?
– Некий старик. Он утверждает, что вы ждете его.
– Я никого не жду, – ответил Ольгерд.
– Приказать ему уйти?
– Нет. – Эрнадил подумал, что Дьяк, возможно, назначал аудиенцию, которая может оказаться важной. – Проводи его сюда.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
Диодор исчез, а через несколько минут в комнату вошел высокий старик с длинными седыми волосами и тонкими правильными чертами лица. Он был одет в просторную пурпурную мантию, откинутый капюшон лежал на его узких плечах и прямой спине. В руках посетитель держал узловатый посох.
Ольгерд вопросительно поглядел на старика, но гость стоял у порога и смотрел на короля с едва заметной улыбкой. И тут Эрнадил понял, что лицо гостя ему знакомо.
– Снова ты? – проговорил он неуверенно. – Что тебе нужно? – Вдруг он понял, что едва не выдал себя, ведь со стариком был знаком Ольгерд, а никак не Дьяк, и смутился.
Но старик не удивился. Напротив, он удовлетворенно кивнул и сделал два шага к Ольгерду.
– Да, мы снова встретились, мой мальчик, – сказал он, и его голос оказался слишком молодым по сравнению с иссеченным морщинами лицом. – Но теперь я пришел не для того, чтобы учить тебя.
– О чем ты, старик? – спросил Ольгерд с деланым недоумением. Он еще надеялся загладить свой промах.
Но его собеседник пропустил вопрос мимо ушей.
– Пришло время послужить, – сказал старик, смерив Эрнадила пристальным взглядом.
– Что? Уж не тебе ли? – Ольгерд поднялся и поглядел на гостя с высоты своего роста.
– Именно мне, – подтвердил старик спокойно. – Ибо ты – мой слуга и сейчас в этом убедишься. – С этими словами он отбросил посох и вдруг начал уменьшаться, морщины разглаживались на глазах у изумленного Ольгерда, одежда повисла бесформенной кучей яркого и дорогого тряпья, и вот уже перед Эрнадилом стоял мальчик лет четырнадцати, с бледным лицом и голубыми глазами. Он холодно улыбнулся и, вытянув вперед тонкую детскую руку, сказал:
– Повинуйся мне, раб!
И отшатнувшийся Ольгерд почувствовал, что чужая воля овладевает его разумом, подчиняет себе, стирает его личность, заменяя все желания только одним – Служить Великому Кровавому Богу Молоху.
