такому гулу ухо быстро привыкает, как к шуму мельницы или паровой машины.
Но было необычно то, что позади водопада столбом подымался густой черный дым. Он вился прихотливой спиралью, затем, достигнув известной высоты, расстилался облаком и тяжело висел над водяной пылью. Европейцы с удивлением смотрели на это странное зрелище, на которое прежде не обращали внимания.
– Речные божества разгневаны, – глухим голосом сказал африканский властитель, – поэтому к светлым испарениям Мотсе-оа-Баримос (Столбов богов) примешивается черный дым подземного огня. Горе последним потомкам баримов, если из-за огня, который пылает на дне бездны, иссякнет вода в реке, у которой жили наши предки!.. Горе нам, если огонь пожрет их почитаемые останки! Горе нам, если из рук баримов выпадут знаки их вечного всемогущества!..
– А ведь явление действительно странное, – пробормотал Александр. – В чем тут дело, интересно знать?
– Растерянность нашего друга, – заметил Альбер, – легко понять. Вряд ли здесь когда-нибудь происходило что-нибудь подобное.
– Я теряюсь в догадках. Дым как будто идет из совершенно голой скалы, расположенной с той стороны провала. Я даже не могу приписать его пожару. Не видно, что тут может гореть…
– Похоже на извержение вулкана.
– Похоже-то похоже, но это предположение придется отбросить: почва здесь не такая… да и самый вид местности…
– Но, как говорится, нет дыма без огня, – отозвался озадаченный Альбер.
– Позволь мне, друг мой, сразу же не согласиться с тобой и опровергнуть эту поговорку. Ведь дым, который мы видим, – батоки зовут его Мози-оа-Тунья – имеет происхождение чисто водяное. Впрочем, скоро мы все сами увидим, потому что, если я не ошибаюсь, Магопо намерен лично туда отправиться. Мы обязательно должны пойти вместе с ним. Нам надо на прииск Виктория, так что его отряд будет нас охранять в пути. Зато наше присутствие, один только наш престиж европейцев будет поддержкой этому славному малому. По-моему, он напуган до смерти. Боюсь, как бы он и вовсе не потерял голову и не натворил каких-нибудь глупостей. Мы должны этому помешать.
– А затем, – с живостью вставил Жозеф, – когда этот дым рассеется – не будет же он держаться вечно, я надеюсь, – мы поищем тех двух буров. Они где-нибудь здесь, поблизости. У меня с ними старые счеты. Мы их непременно поймаем, и, если вы только пожелаете, можно будет их повесить, чтоб другим неповадно было. Нечего их жалеть, эту падаль. От них ничего хорошего ждать не приходится. Околевший пес не укусит.
Магопо становился все мрачней. Он торопил с посадкой. Все расселись по легким пирогам, и флотилия вышла на речные просторы, к великой радости европейцев, которым не терпелось покинуть эти негостеприимные места.
Менее чем за три четверти часа достигли противоположного берега.
Питер и шайка Каймана прибыли почти одновременно. Увидев, что европейцев сопровождают батоки, они удрали.
Пироги были спрятаны в береговых зарослях, и воины-батоки, опустив головы, молча построились перед своим вождем и все одновременно воткнули копья в землю.
Ган и Хорс вышли из рядов и стали рядом с Магопо, лицо которого внезапно просветлело, как лицо человека, принявшего твердое решение.
Он выпрямился во весь свой высокий рост, гордо выставил вперед черную грудь и протянул обе руки Альберу и Александру.
– Прощайте! – сказал он торжественно. – Прощайте, белые! Я вас любил. Дауд, наш почитаемый отец, говорил мне: «Вождь! Все люди – братья. Буры, которые убивают черных, – хищные звери. Они недостойны называться людьми. Люди моего народа – ваши братья. Любите их. Они тоже будут любить вас». Я слушал нашего отца Дауда, и ваша дружба была моей наградой. Дауд сказал правильно: все люди – братья. Кровь, которая течет в сердце негра, такая же красная, как та, что течет в сердце белого. Я сейчас отдам свою кровь за мой народ, потому что я – вождь. Я умру, чтобы умилостивить наших богов. Ган и Хорс, вместе со мной, – последние потомки баримов. Ган и Хорс также погибнут! Дети, идем! Нас ждут баримы!
Европейцы были взволнованы этой верностью, которая была в одинаковой мере и самоотверженной и бесполезной. Но напрасны были все их старания заставить Магопо переменить решение. Мольбы, убеждения – все было бесплодно, вождь оставался непреклонен.
– Выслушай меня, друг! – сказал ему Александр, когда все доводы были исчерпаны. – До сих пор ты всегда верил словам белых людей. Они тебя не обманули ни разу. Поверь мне, как ты поверил бы самому Дауду. Жизнь твоего народа не находится в опасности. Твоя смерть будет бесполезной, и ты напрасно скажешь «прощай» твоей прекрасной стране, твоим отважным воинам… Подожди, по крайней мере, до завтра. Мы найдем способ умилостивить разгневанных богов без того, чтобы тебе пришлось отдать жизнь.
– Благодарю, вождь, – ответил Магопо. – Ты добр, и твое желание удержать меня доказывает, что ты мне друг. Но ты не знаешь баримов. Дай мне уйти туда, куда меня зовет мой долг. А затем – кто знает, – быть может, я и не погибну. Вместе с Ганом и Хорсом я отправлюсь на возвышенность, которая господствует над Мози-оа-Тунья. Мы произнесем слова, к которым милостивы боги. А в это время мои воины взберутся на высоту, из которой вырывается проклятый дым. Оттуда они будут обстреливать черную тучу. Их стрелы отравлены ядом нгуа. Если им удастся загнать чудовище обратно в землю, если баримы услышат мой голос, если испарения Мози-оа-Тунья снова станут белыми, как хохолок цапли, и снова будут отражать светлые круги, я вернусь к вам счастливый и гордый, как победитель. Если нет, мы бросимся все трое в бездну… Я сказал. Вы слышали слово вождя.
Белые были подавлены этой непреклонностью. Они в последний раз пожали руку Магопо, не переставая, однако, надеяться на чудо, хотя ничто его не предвещало и совершить его они не могли.
Магопо и оба молодых человека снова сели в пирогу, налегли на весла и направились наискось через реку, так что с определенного места течение само понесло их к Садовому Острову.
Вскоре их скрыли многочисленные, похожие на цветники небольшие острова, сверкавшие всей пышной красотой тропической флоры.
Вождь отдал помощнику кое-какие приказания, и тот их аккуратно выполнил: он немедленно отрядил с европейцами надежную охрану из лучших воинов и направил основные силы к водопаду, до которого было около километра.
Странное дело, решение Магопо внушило всем батокам такую твердость, что воины, которых загадочный дым только что пугал, теперь горели желанием рассмотреть его поближе.
Они спустились к водопаду, обогнули расселину, расположились полукругом, сохраняя правильный интервал, как в стрелковой цепи, и стали взбираться на вершину
