Книга Три Царя - Игорь Маревский

За спиной оставались густые болота и тяжелый густой влажный воздух, как напротив извилистая горная местность, что желтела песчаником. Вороний пик, вторая по величине скала, где густо обитали нацеленные ворожейки. Высотой чуть больше волкодава эти пернатые птицы с головой молодой женщины и куриными лапами славились своим богатым и легким духом. Однако главная цена его была в том, что он был абсолютно уникален — легкий как лебединое перо и насыщенный горным воздухом. Его применяли как в научном колдовстве, так и в повседневном быту. Не хватило бы пальцев рук и ног, чтобы пересчитать все способы применения, да и Стервятнику это было не к чему. Он никогда не задавал вопросов о цели заказчика. Не потому, что ему было плевать, скорее наоборот, он не хотел знать, так жилось легче. Сборщик успокаивал себя тем, что ничем не отличался обычного кабачника, который лишь предлагал выпить усталому гостю, а принять его предложение или нет, это дело каждого.

Балдур сидел на холодной земле, глубоко впиваясь пальцами в сырую почву. Он любил чувствовать связь с матерью всего живого, словно сквозь ладони он нашептывал ей, что пришел с миром и постарается не причинить вреда её творениям. Также он прощался с болотным Ликом и благодарил, что позволил им пройти через его земли, обещая выказать такое же уважение его каменному собрату.

Стервятник смотрел вдаль, не отрывая взгляда от вершины пика. На самый верх им идти не было нужды, ворожейки гнездились на маленьких лишайниковых равнинах, обычно под крепким и надежным навесом крутых склонов. Однако что-то внутри него отказывалось и вцеплялось в землю сильнее и сильнее. Тряску перед сбором Балдур поборол десятки лет назад, но, к его удивлению, она вновь касалась его кожи, оставляя свои противные следы.

Разум воедино, закрыть глаза, вдох-выдох. Он не позволит ей овладеть его сознанием словно напуганного мальчишку. Стервятник отпустил оковы земли и растер жирный чернозем меж пальцев. Еще один ритуал, так он нёс благословение Матери всего живого и творил её руками. Мало кто верил в такой древний ритуал, который возможно придумали ради заблуждения и оправдания поступков, но Балдур, вопреки всему, не смел оскорблять богов, и старался угодить им как следует перед сбором.

На белой тряпочке были выложены все его инструменты, которые он тщательно проверял. Клинок должен быть наточен, всегда. Револьвер полностью заряжен, а оставшийся барабан запасных патронов в удобном положении на груди. Пустые кристаллы, вместилища духа и те самые несменные спутники каждого сборщика. Один он сразу зарядил в выстреливающий механизм, еще парочку в специальный кармашек на груди. Остальные распихал по плащу и поясу.

Руны по небольшим мешочкам на поясе. Защитные для круга, бронзовые для ослабления и несколько заряженных атакующим заклинанием. Набитый костной мукой маленький мешочек, без которой прокаженные не могли активировать руны. Бронзовая пыль отлично помогала в контроле особого опасного зверя, проникая в нос и легкие, она дезориентировала добычу, помогая избежать прямого контакта.

Всё это было стандартным набором любого сборщика, без которых только самые смелые и глупые ходили в поход. Балдур потер в руке сглаженный словно миллионами волн камешек, и посмотрел на Сырника, что о чём-то беседовал с остальными. Они прекрасно знали, что перед каждым сбором, человек любил уединяться, оставаясь наедине со своими мыслями. За последние несколько дней, плечо Балдура отвыкло без дополнительной нагрузки, из-за этого жалобно поскуливало и ныло.

Стервятник прокручивал в голове возможные пути сбора и развития событий, опираясь на опыт и знания о поведении ворожеек. Он хотел начать и закончить как можно быстрее, в идеальном варианте оставляя их на земле. Сами пернатые были довольно трусливы и нападали лишь тогда, когда, сбившись в стаи, поднимались в воздух. Оттуда приманивать их и «гвоздить» к земле было довольно проблематично. Он смотрел перед собой, слегка играя глазами и пальцами, представляя себя в работе. Фантазия настолько затянула его, что не заметил тяжелых шагов Дэйны.

Женщина осмотрела пояс человека и его оружие, одобрительно кивнув, а затем, сев перед ним, произнесла:

— Ну как ты? Действует?

Балдур инстинктивно поерзал на месте, словно проверяя все ли внутренности на месте, а затем ответил:

— Я в порядке.

— С последнего нашего похода много времени прошло, ты и раньше говорил, что в порядке, даже когда тебе бедро иворги раздробили, только дело в том, что ты был моложе лет на десять, — нахмурила она брови.

— Боли нет, спазмы бывают, но редкие, я держу их под контролем, сознание ясное и чистое. Я в порядке, Дэйна, серьезно.

— Значит готов к работе?

— Готов, пора заканчивать.

— К слову о заканчивать, — сказала она, словно слегка смущаясь, а её взгляд на мгновение дрогнул в сторону. — Что ты планируешь делать дальше? Я понимаю, что сейчас ты настроен на сбор, но на перевале нам лучше не задерживаться. Куда дальше?

Балдур понимал к чему она завела этот разговор. Он рассказал всем о беседе с Солнцеликим, а также новоиспеченный договор с Лисой все же стоило выполнить.

— Вы с Яриком возьмете добычу и вернетесь в Велпос, найдете Ярушу, заберете награду, и еще передай ему, что в один день у нас предстоит с ним серьезный разговор. Я помню, что тебе нельзя возвращаться к своим, по крайней мере пока, поэтому в МидСхваль отправлюсь я с Мирой, если она захочет.

— Ясно, — произнесла она. — Что, если Лиса не выполнит ваш уговор? Серый почувствует, что ты перешел границу, тем более наши Вайделоты если узнают, что ты метку Лика в земли Дисов привел…

— Выполнит, — заверил ее Стервятник.

— Откуда такая уверенность?

Балдур вновь покосился в сторону аури и ответил:

— Сырник уж больно на выгодных для неё условиях сошелся. Ради обученного и смышленого аури она встретится с Серым, тем более мы оба прекрасно знаем, что он ей ничего не сделает.

Дэйна кивнула:

— Значит так тому и быть, на этом и решили.

Дэйна коротко кивнула стервятнику и медленно направилась обратно. Балдур сидел достаточно далеко от остальных и слышал лишь смешанный гул голосов. Внезапно его пронзило изнутри, однако в этот раз это было не клеймо. Балдуру стало на удивление, паршиво на душе. По-простому, по-человечески паршиво. Это не было похоже