На Маас обращая свой взгляд,Помни, в чем твоя служба, солдат:Живя налегке,От жены вдалеке,Отморозить в болоте свой зад[1432].
Немцев не впечатлило намерение британцев пересидеть зиму по графику «с девяти до пяти». «Bei Nacht will der Tommy schlafen, – говорили они. – Ночью томми хочет спать»[1433]. Монтгомери выбрал самую неподходящую местность, с бесконечными промокшими польдерами и окружающим их Рейном в его самых разных формах. У него оставался только один выход: с наступлением весны идти на восток через Маас и в Рейхсвальд, где также было мало места для маневра танками.
Людей, все еще находившихся в Неймегене, не покидало ощущение, что они почти на передовой. «Мы до сих пор среди войны, – писал Мартейн Луис Дейнум в своем дневнике. – Немецкие снаряды падают непрерывно, поэтому ни о какой безопасности и не думаем». Он явно не вполне понимал то, что назвал «оптимистическим безразличием англичан»[1434].
Средоточием немецких атак были два моста через Ваал. Британцы окружили автомобильный мост прожекторами и зенитками, чтобы отбивать атаки ночных бомбардировщиков и контрейлерных самолетов. Однако самую драматичную атаку предприняли водолазы. Британцы узнали об этой угрозе после глупого прокола немецкой разведки и прикрыли подходы 17-фунтовыми противотанковыми орудиями. Двенадцать водолазов из 65-й военно-морской оперативной группы, обученных в Венеции, прошли инструктаж на командном пункте бригадефюрера Хармеля в Паннердене. Хармель предупредил их о том, что «вражеская охрана на мосту постоянно настороже»[1435]. В ночь на 28 сентября три группы по четыре водолаза запустили торпедные мины массой в полтонны в десяти километрах выше по реке. Скорость течения делала задачу невероятно трудной, и только одна из мин была установлена правильно, разрушив часть железнодорожного моста. Автомобильный мост остался неповрежденным. Из двенадцати водолазов ушли только двое, из десятерых захваченных трое умерли от ран[1436].
У 82-й вдд было собственное неофициальное, тайное оружие в лице рядового Теодора Бахенхаймера из 504-го полка. 21-летний еврей, родившийся в Германии, он был шпионом-самоучкой. Его родители, актеры, эмигрировали в США и поселились в Голливуде. Бахенхаймер говорил по-английски с немецким акцентом и получил американское гражданство только во время обучения в Форт-Брэгге. Когда 504-й полк стоял в Анцио, Бахенхаймер незаметно проходил через вражескую линию фронта и, чтобы собрать разведданные, становился в очередь с немецкими солдатами у полевой кухни. За это его наградили Серебряной Звездой[1437].
18 сентября, когда в Неймегене не было войск союзников, Бахенхаймер пробрался на железнодорожный вокзал, где многие немецкие солдаты пировали в ресторане. С помощью голландского инженера-путейца он получил доступ к системе громкой связи. Отдав приказ всем немцам сдаться, он выстрелил из автомата прямо перед микрофоном. Четыре десятка немцев в панике бежали. После взятия Неймегена его специальностью был захват немецких солдат для допросов. Бахенхаймер тесно сотрудничал с Яном Постулартом, лидером местного подполья, известным как Zwarte Jan, «Черный Ян».
Полковой адъютант полковника Такера вспоминал: Гэвин говорил, что не знает, то ли судить Бахенхаймера за самовольство, то ли повысить в звании до офицера[1438]. Во время визита к Джеймсу Гэвину его любовница Марта Геллхорн – писательница и военный корреспондент – написала статью для еженедельника Collier, в которой назвала штаб Бахенхаймера «небольшим, битком набитым помещением в старой школе Неймегена». Там он встречался со своей агентурой, выслушивал немецких информаторов, беседовал с пленными, работал с голландским подпольем и получал информацию от британских и американских офицеров. Геллхорн присутствовала на одном допросе. «Ни одна деталь Бахенхаймеру не казалась незначащей. Он был очень способным и серьезным. Никто не мог упрекнуть его в недостатке скромности, – писала она. – У Бахенхаймера был необычайный талант к войне, но на самом деле он был мирным человеком»[1439].
Самозваный шпион отправился через немецкую границу в Клеве и Бетюве. Штаб местных подпольщиков находился недалеко от Тила на ферме, принадлежавшей садоводам Эббенс. Всю семью захватили и казнили эсэсовцы. Схватили и Бахенхаймера. Застрелили его якобы при попытке к бегству в ночь на 22 октября. В это мало кто верил. Он был убит в затылок и шею. Самое необъяснимое заключается в том, что одет был Бахенхаймер, когда нашли его тело, в форму американского летчика-лейтенанта.
Геллхорн оставила памятные описания Неймегена под обстрелом: «Голландцы метут битое стекло каждое утро, чрезвычайно аккуратно, но нет никакого транспорта, чтобы его вывезти, и под мокрыми от дождя осенними деревьями вдоль изрытой воронками улицы тянутся аккуратные груды щебня и стекла». Ее интересовало, как общество относится к разного рода предателям. «Полиция и подполье города заняты поисками коллаборационистов и выслеживанием немецких агентов. Коллаборационистов сгоняют в большое здание школы, испещренное дырами от снарядов, кормят тем, что едят сами, и ожидают возвращения голландского правительства и организации соответствующих судебных процессов. В школе стоит ужасный, знакомый запах грязных тел… Голландцы не проявляют жестокости по отношению к этим людям. Охраняют их кое-как. Удивляет, когда видишь, кто попадает под арест, больше всего поражает их явная бедность. Там есть комнаты с печальными молодыми женщинами; больные, они лежат в постели с крохотными детьми. Это женщины, которые спали с немецкими солдатами, и теперь они – матери немцев. Есть комнаты, где находятся пожилые люди, они или торговали с немцами, или работали на голландское нацистское правительство, или осуждали или каким-то образом вредили патриотам и стране. В одной из комнат – монахиня, она выглядит застывшей и непреклонной. А рядом с ней две глупые невзрачные девушки, работавшие на немецкой кухне и временами бывшие лакомым кусочком для солдат»[1440].
После того как сдались последние десантники в Остербеке, 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен» отправилась в Германию, в Зиген. 28 сентября Модель информировал командиров 9 и 116-й танковых дивизий вермахта о своей операции по захвату Бетюве силами 2-го танкового корпуса СС. Биттрих этот план не одобрил, и его скептицизм насчет атак в такой местности вскоре оправдался. Обе дивизии с трудом добрались до Арнема. 116-я участвовала в боях под Ахеном, а потом ее продвижение задержали авианалеты союзных истребителей-бомбардировщиков. Модель отказался откладывать наступление, хотя прибыли еще не все подразделения.
