— Вовремя,— скривился родитель.— Через неделю ее казнят.
— ЧТО?!!
Мир зашатался, грозя рухнуть и погрести все сущее под обломками. Неделя... Семь дней... А потом в этом мире не станет веселой и дерзкой девушки с кудрявыми волосами и глазами, меняющими цвет в зависимости ют настроения и цвета платья...
— А что ты хотел? Она призналась в убийстве и еще в уйме всевозможных злодеяний! Разумеется, Большой Совет вынес смертный приговор! Способ казни еще не выбран, но, уверяю тебя, простым повешением или даже костром она не отделается!
— Что мы можем сделать?
— Отойти в сторону и не наживать неприятностей на свою голову,— ответил отец и внезапно взорвался: — Ты думаешь, мне не больно?! После Эланы я ни одну девушку не желал так сильно, как ее! Но мы не имеем права рисковать благополучием всего нашего сообщества ради сиюминутных прихотей! Мы не можем развязать войну с шестью кланами лишь из-за того, что не хотим допустить ее смерти!
«Брось меня, мне уже ничем не помочь, не наживай проблем на свою голову...» — набатом зазвенел в ушах тихий голос Ксенон.
— Да, кстати,— совершенно спокойным голосом продолжил отец,— ты помнишь леди Ратонишэлль из клана Ветки Плюща?
— Ну помню,— беспомощно отозвался я, не понимая, куда он клонит.
— Я тут получил письмо от ее отца. Он высказал весьма здравую и разумную идею поженить вас. Так что собирайся, через пару недель ты едешь в Город-увитый-Плющом, там состоится официальная церемония обручения.
— ЧТО?
— Обе вакансии твоих невест свободны. Поэтому я взял на себя смелость ответить от твоего имени согласием,— цинично хмыкнул родитель, взмахивая свитком.— Жаль, что в Еловой Ветви не осталось девушек, лучше бы, конечно, породниться сними... Но Ветка Плюща — их ближайшие друзья и союзники, поэтому, думаю, это наилучший выход из создавшегося положения.
Я схватился за голову и не прощаясь выскочил из кабинета, пока отец не обрушил на меня еще какие-нибудь сокрушительные новости. Одна невеста мертва чуть больше четырех дней, второй осталось жить неделю, а мне уже нашли очередную претендентку на руку и сердце! Ратонишэлль, Ратонишэшть... Имя вроде знакомое... Ах да! Щупленькая девочка-подросток, все пытавшаяся подружиться с Ксенон во время нашего визита в Город-увитый-Плющом! Кошмар какой... Да даже Линирэлль была лучше, уж во всяком случае красивее!
А Ксенон?! Что с ней будет? Бедная, ей даже не позволят легко умереть, к богам она отойдет в страшных мучениях... Неделя… У меня есть всего неделя, чтобы что-то придумать... Так просто я им ее не отдам!
Ксенон
После ухода Зло мне парадоксальным образом стало хуже. Несмотря на вылеченную спину и слегка поджившие ссадины на лице, я отчего-то тряслась, как в лихорадке, и, наплевав на гордость, тихо постанывала от боли, терзавшей ноги и мгновенно потяжелевшую, начавшую кружиться голову. Похоже, эльф со своими лечебными порывами слегка припоздал, и у меня началось заражение крови...
Сколько я так просидела — не знаю. Мне почему-то казалось, что очень долго, не меньше века... Несколько раз являлся тюремщик. Он притаскивал какую-то снедь и заставлял меня есть, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления. Я слегка стонала от унижения и тихонько хныкала от боли, но он оставался глух к моим страданиям, Будь у меня нож или стилет, я немедленно, с величайшим удовольствием покончила бы с собой, но, увы, вероятно, мой мучитель прочитал это горячее желание в моих глазах и потому забрал и унес с собой все, хоть сколько-нибудь смахивающее на оружие — туфли на высоких тонких каблуках, шпильки-заколки из прически и даже серебряную цепочку с нательным крестиком, видимо, чтобы я на ней не удавилась... Спихнув на Зло заботу о Шэре и Тэрриэт, я поняла, что теперь смогу умереть спокойно. Вот только тело отчего-то упрямо цеплялось за жизнь и не отпускало больную, уставшую, жаждавшую забвения душу.
Потом меня удостоил посещением какой-то напыщенный индюк, долго, с пристальным вниманием рассматривавший мое лицо и тело. Мне было все равно, я даже не попыталась понять, кто и зачем ко мне пожаловал. Индюк, не удовлетворившись результатами осмотра, попробовал что-то выспросить, я не понимала, но на всякий случай послушно кивала головой. Желаемого результата это не принесло, посетитель разозлился и несколько раз пнул меня пижонскими сапогами с металлическими набойками. Я даже не попыталась отстраниться. Синяком больше, синяком меньше, это уже непринципиально... Усталый мозг мог внятно и четко сформулировать только одну мысль: я хочу, чтобы все это поскорее закончилось...
Через вечность, а может, через пару секунд явился тюремщик, тот, который относился ко мне как-то нормально и даже чуточку заботливо. Впрочем, это не помешало ему насильно накормить меня, страдальчески причитая, охая и уговаривая потерпеть. Потом он долго растирал мои несчастные ноги, стараясь привести их в более-менее приличное состояние. Я хотела посоветовать ему не надрываться зря, все равно особого толку не будет, ходить мне некуда, да и незачем, но ничего не получилось — из горла вырывался только тихий хрип. Тюремщик, поняв, заставил меня выпить немного не то вина, не то чая, не то просто воды — я так и не разобрала.
— Леди, леди! — мягко звал он, вглядываясь в мои наверняка мутные и несчастные глаза.— Как вы? Я только пришел сказать, что Большой Совет принял решение о казни...
— Правда?! — тихо обрадовалась я.— Когда?
— Через пять дней...
— Как долго еще ждать... Почему не сегодня?
— Леди, у вас что, неотложное дело к богам? — поразился тюремщик.
Что-то глухо стукнуло, видимо, от удивления он выронил фляжку, из которой отпаивал меня.
— Скорее к чертям... Но как же долго ждать...— простонала я. Тихая радость, которую я почувствовала при сообщении о смерти, улетучилась, когда я поняла, что до нее еще не скоро, и вновь сменилась глухой безнадегой и мраком.— А у вас есть при себе какое-нибудь оружие? Вы можете быстро убить меня?
— Что вы, леди?! Побойтесь богов! в ужасе ахнул он, разжимая руки.
Я, лишенная поддержки, тут же брякнулась на спину, но заставила себя повернуться и вглядеться в лицо тюремщика:
— Пожалуйста! Скажете, что я напала на вас, что вы убили меня случайно, просто в порядке самозащиты! Ну что вам стоит?!
— Простите, леди! — расстроено отозвался он, отползая от нар на четвереньках.
Дверь камеры хлопнула (и отчего в последнее время от меня мужики панически бегут?), из моих глаз покатились слезы. Как же долго еще ждать... Я лежала на спине, и соленые капли, стекая из уголков глаз, бежали вниз по вискам и смачивали волосы, превратившиеся за эти дни в жуткий спутанный колтун. Пять дней! Как долго! Ну почему не сейчас?..
Я заснула или потеряла сознание. Последняя мысль, трепыхнувшаяся в воспаленном рассудке, была о том, что я правильно делаю — так время пройдет быстрее...
