Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Неудивительно, что мы все снова заржали.
Соседи стали поглядывать на нас с завистью – хоть и говорили мы шепотом, а обрывки нашего веселья все-таки до них долетали. Многие навострили уши. Многие сами принялись обсуждать ту же тему.
В общем, мы доигрались – нам сделал предупреждение охранник и на целый час мы были лишены счастья трепать языком.
Признаться, я воспринял это ограничение стоически – от чириканья девчонок у меня начинала болеть голова.
Мы угомонились и принялись с исступлением играть в подкидного дурака. И хотя нехорошие люди, бывает, честят балерин «набитыми дурами», но в проигрыше отчего-то чаще всего был я. Видимо, правда в том, что рядом с этими созданиями – вечными птицами и феями сцены – даже Альберт Эйнштейн не сохранил бы своей интеллектуальной мощи…
Пока Тамила тасовала колоду (а она не доверяла эту ответственную операцию никому; «ненавижу когда мухлюют», – говорила Тамила), я рассматривал зал – кто и чем развлекается в эту нелегкую годину. Может, если выживу, напишу воспоминания и заработаю кучу денег?
Эффектный, сложенный как греческий бог танцовщик массировал спину своему товарищу, сложенному как бог скандинавский.
Аккомпаниатор, позевывая в кулак, листал нотную партитуру (еще раньше Люка объяснила мне, что это – партитура «Исфандияра» и что под такую какофонию Императорскому балету не приходилось танцевать даже в брутальном двадцать первом веке, во времена засилья экспериментальных технобалетов).
Немолодая балерина с грустными глазами, что сидела напротив, уже во второй раз накладывала грим (вот сейчас закончит правую скулу и снова все смоет).
Ее подруга с лицом Женщины Трудной Судьбы бесстрастно починяла балетные туфли.
Двое упитанных актеров миманса жевали печенье – им-то что, можно и набрать пару-тройку кило…
И только автоматчики у входа, похожие как два единоутробных брата, стояли недвижимые, словно бы алебастровые, и колючими, ястребиными глазами рассматривали нас.
Иногда на губах одного из них поигрывала мечтательная полуулыбка. О чем он мечтал? Может быть, о том, как в Хосрове вся эта капризная братия, чей рацион состоит из сплошной икры и лесных орехов, им спляшет и споет во славу Родины? А может, об отдыхе в пансионате «Чахра»?
И все это удваивали, учетверяли, удесятеряли многочисленные зеркала.
А вот о том, что случилось с Колей Самохвальским после того, как его подбили, и о том, что вообще творится на рейде Фелиции, я старался не думать. Честно скажу: думать об этом мне было страшно.
Меня как раз одолела усталость и я даже задремал, когда яхта содрогнулась от носа до кормы, породив целую лавину звуков.
Звон, дребезжанье аварийной сигнализации, протяжный, заунывный скрип.
За стеной шумно обрушился штабель сценических декораций.
Мигнули, погасли и снова загорелись, но уже в треть прежней силы, лампы под потолком.
Балерины, разумеется, встретили перемены дружным визгом: «И-и-и-и-и!»
Кажется, палубой ниже ахнул взрыв. И почти полностью заглушенная переборками, полилась без передыху автоматная трескотня.
Охрана у входа действовала по уставу.
– Все – на пол, лицом вниз! Руки за голову!
В подкрепление своих слов, мичман-боксер выпустил в потолок щедрую очередь, окатив наше нежное сообщество душем мелких зеркальных осколков.
Вот этого делать не надо было. Здесь он немного не рассчитал. Не просто перепуганные, но прямо-таки осатаневшие от ужаса балерины вместо того, чтобы лечь на пол, со всей прыти бросились в стороны.
Одновременный скок этого ополоумевшего стада, знающего толк в прыжках, совпал с очередной неожиданностью. Силовой эмулятор тяжести отключился – или, скорее, был отключен.
На борту яхты наступила полная невесомость.
Балерины взлетели в воздух! А за ними – печенье и карты, пузыри чая, коньяка и кофе, партитура и аккомпаниатор, танцоры божественного происхождения и целая стая балетных туфель! И я вместе с ними! И оба клона-часовых!
Причем напарник «боксера», не сообразив, что же вообще тут, дэвы вас всех раздери, происходит, выдал фразу поистине историческую:
– Отставить эти ваши балетные штучки! Выполнять приказ: на пол!
Сам он при этом оказался уже в аккурат под потолком. А «боксер» пересекал по наклонной вмиг замусорившееся воздушное пространство зала, направляясь почти точно ко мне. Разумеется, это была чистая случайность: ему, стражу, следовало бы находиться на боевом посту у входа, а не летать тут, в исторически обреченной человеческой каше.
К тому моменту я уже сообразил, что происходит. Похоже, сопротивление клонов в космосе было наконец-то полностью сломлено. Штурмовые флуггеры «Геккон» подошли к яхте и присосались к ее борту. После этого обшивка была вскрыта кумулятивными резаками и рота осназ растеклась по коридорам. А для того, чтобы дезориентировать противника, осназовцы первым делом захватили и отключили силовой эмулятор. Они-то обучены действиям в невесомости, у них есть ракетные ранцы и другие примочки – чего о противнике не скажешь. И это верно.
А поскольку я соображал в этом направлении раз в десять быстрее балерин и в два раза быстрее наших охранников, следующая мысль возникла у меня пренеприятная: да ведь клоны могут прикрыться балетной труппой, как живым щитом! И, держа под прицелом наших Одетт, потребовать от осназа убраться. А то и вовсе: сложить оружие.
Ох, до чего же мерзкие могли получиться торги! А уж кровавые – будьте уверены.
Из двух зол надо выбирать меньшее.
Когда «боксер», нелепо размахивая автоматом, как веслом, оказался возле меня, я схватился за его оружие двумя руками и, уперевшись ногой ему в грудь, с силой оттолкнул от себя.
Все это выглядело со стороны довольно нелепо, но своего я добился: автомат стал моим.
Чем я незамедлительно воспользовался, выстрелив в мичмана.
Нас унесло в разные стороны: я под воздействием отдачи полетел в одну сторону; он, под воздействием пули – в другую. Вокруг подстреленного, хрипящего клона закружились красные пузыри крови.
Какое счастье, что на этом все закончилось! Потому что стоило второму охраннику вступить со мной в настоящую перестрелку – и несколькими танцорами Императорского балета точно стало бы меньше.
Но в этот момент в зале появились двое вооруженных до зубов осназовцев с реактивными ранцами.
«Пах-пах», – и второй клон закружился под потолком с дулом автомата во рту.
Вероятно, на счетчике его боеприпасов светилась цифра вроде двойки. Плену он предпочел смерть.
– Младший лейтенант Александр Пушкин, эскадрилья И‑02! Был сбит в космосе, взят в плен при помощи ремонтного бота «Яузы», содержался с балеринами. Услышав звуки боя, завладел оружием, уничтожил… убил вот… кажется… – Я почему-то смешался и показал на клонского мичмана в окровавленной форме, над которым склонился осназовец с красным крестом на нарукавной повязке.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
