К 27 июня Косагов перегнал заготовленные лодки и плоты на новое место и сам закрепился на Правобережье с копейным, рейтарским, Козловским пехотным полками и донскими казаками под командованием атаманов Фрола Минаева и Михаила Самаринова. В Чигирин было отправлено подкрепление в 1100 стрельцов и солдат. Но и неприятель приближался. Форсировал Днестр, Южный Буг. 29 июня Ржевский приказал расставлять на валах пушки. Вскоре прискакал казак, сообщивший, что турки находятся на р. Ингул. И 6 июля воевода произвел разнарядку гарнизона, кому быть на стенах, кому у ворот, кому в резерве. Лихорадочно завершались работы по ремонту и наращиванию укреплений. В этот день главные силы Ромодановского начали выходить к Днепру. И чуть-чуть не успели…
8-го под Чигирином показались авангарды турок. Добровольцы из крепости атаковали и отогнали их. Но уже подходили новые части, разбивали лагерь. Выстрелами пушек их заставляли держаться на расстоянии. Гарнизон заряжал орудия картечью и цепными ядрами на случай, если враг будет штурмовать с ходу. На следующий день подтянулось все турецкое войско, покрыв палатками всю равнину. Прибыл великий визирь, для которого установили огромный шатер с пятью башнями, прибыли его помощники Каплан-паша и Осман-паша.
У старого вала начались стычки турок с казаками. Когда туда стали стягиваться крупные силы врага, казаки отступили. Гордон с 800 пехотинцами вышел в контратаку, но и его быстро загнали в крепость. Неприятель привез с собой вязанки соломы, хвороста, мешки, набитые шерстью — для защиты от пуль. Под их прикрытием рабочие и воины тотчас начали рыть траншеи и строить батареи. На рассвете следующего дня гарнизон предпринял вылазку силами 2000 человек, они вынудили противника оставить первую траншею, но затем турки атаковали, и пришлось отступить. Начался обстрел Чигирина из 3 батарей. Появились первые потери — 27 убитых, 40 раненых.
Для великого визиря тот факт, что армия Ромодановского уже рядом, оказался неожиданностью. И он отрядил 10 тыс. крымской конницы, чтобы атаковать днепровский плацдарм, 10 июля татары обрушились на левый фланг русских позиций. Здесь стояли кавалеристы Венедикта Змеева. Завязалась жестокая и кровопролитная рубка, в результате которой противника отбили. А Ромодановский, узнав, что Чигирин уже осажден, приказал Косагову провести туда дополнительные подкрепления — Ахтырский и Сердюцкий казачьи полки. Генерал с поручением справился, сумел благополучно проскользнуть к городу, оставил там подмогу и вернулся обратно. Численность гарнизона была, таким образом, увеличена до 12 599 человек, из них 5550 в «замке» и 7049 в Нижнем городе, где оборону возглавил наказной атаман Павел Животовский. 11–12 июля турки установили еще 5 батарей. Бомбардировка усиливалась. На это Ржевский ответил очередной вылазкой. 3000 бойцов атаковали с нескольких направлений, дошли до траншей, побив многих турок и захватив 2 знамени. Неприятель контратаковал, и отряд отошел в крепость, потеряв 13 человек убитыми, 27 были ранены.
А против Ромодановского уже двигались крупные силы под командованием Каплана-паши: 20 тыс. пехоты, конные спаги, татары. 12 июля конница Бекир-паши атаковала русские посты, оттеснила их к лагерю и была отогнана огнем. К этому времени вся русская армия перебралась на правый берег и встала укрепленным лагерем, а за Днепром для охраны переправы и «излишков» обоза были оставлены несколько полков под началом полковника Ронаера. И когда 13-го показались большие колонны турок и татар, Ромодановский вывел войска в поле и построил в боевые порядки. Битва длилась с 8 часов утра до вечера. Особенно сильно враг напирал на левый фланг, на драгун Змеева. Они отбили атаки татар, но навалились янычары и спаги, расстроив и смешав строй русских, заставив их отступать. Ромодановский выдвинул в первую линию полевые пушки. Командующий артиллерией стольник Семен Грибоедов умело руководил огнем. Залпами картечи в упор противника остановили и отбросили. А Змеев привел в порядок свои части и, чтобы выправить положение, повел их в контратаку. Поддержав его удар, ринулась вперед вся армия. И турки побежали. Ромодановский доносил: «Гнались и их рубили на версту и больше. И тех воинских людей побили и в полон поимали многих, знамена турские наимали многие ж».
Но под Чигрином строились все новые батареи — с правой и левой стороны куртины, у укреплений перед Крымскими воротами. К этим укреплениям неприятель все ближе подходил траншеями. В ночь на 15-е здесь начались стычки — турки бросали ручные гранаты, предприняли несколько атак, силясь вытеснить защитников из контрэскарпа. Все нападения были отбиты. Бомбардировка становилась все ожесточеннее. За день на крепость попало 565 ядер и 265 бомб. А у Днепра на Бужинских полях произошло второе полевое сражение. 15 июля появились части турецкой и татарской конницы, Ромодановский выслал против них рейтарские и казачьи полки. В сече наша кавалерия одолела и гнала врага «до бора». Но неприятель расположился в окрестных лесах и деревнях, не позволяя запасать на правом берегу дрова и фураж, их приходилось везти с Левобережья или добывать с боем. Каждый день между лагерем и лесом происходили конные стычки.
18 июля из Чигирина возвратился стрелец Андрей Иванов, посланный «за достоверными вестями». Донесения он привез бодрые. Ржевский передавал, что обороняется успешно, делает вылазки и «многих турок побил». Гонец и сам участвовал в трех вылазках, рассказывал, как врывались в траншеи, брали пленных. С Ивановым казачий полковник Карпов передал письмо Самойловичу, тоже оптимистичное. Просил прислать тысяч десять пехоты, «хоте нашей, хоте московской», и «пойдем не токмо на шанцы, но и на наметы везирские». Чигиринцы докладывали, что настроение у противника шаткое, «зело боятся турки», не говоря уж о вспомогательных войсках, и при подходе русской армии наверняка снимут осаду.
Но Кара-Мустафа наращивал усилия. Его войска воздвигли два укрепления, откуда канониры сбивали русские пушки. 27 июля было обнаружено, что турки роют мины у болверка и городского вала. В этот день на город упало 905 ядер и 313 бомб (подсчеты вел Гордон). Гарнизон исправлял проломы. Расставлял бочки с водой для тушения палисадов. А часть своих войск великий визирь направил за Тясьмин, они заняли северный берег речки и стали строить там батареи. Окружение крепости стало полным. Связь с Ромодановским прервалась.
28-го осажденным пришлось жарко во всех смыслах. Турки дошли апрошами до городского рва. Разбивали из пушек гребень вала и бревенчатые стены. Несколько раз они загорались, но каждый раз тушились под огнем. От попадания ядра вспыхнула одна из церквей. Пламя перекинулось на соседние дома и испепелило несколько кварталов. Гордон пишет: «Жар был так силен, что в нескольких местах казаки не могли устоять на валу». И все равно в этом аду гарнизон сражался! Турки вечером предприняли несколько «жестоких нападений» на полуразрушенный вал, забрасывали защитников ручными гранатами — их всякий раз отражали. На следующее утро штурм возобновился. Прикрываясь фашинами, неприятельские цепи подошли к внешнему контрэскарпу до самого бруствера, сбив стрельцов с этой позиции. Разрушили бруствер и сосредоточили тут огонь 7 батарей, не позволяя русским контратаковать и вернуть укрепление. В 2 часа дня взорвали миной часть укреплений у Крымских ворот. Но были встречены огнем из равелина и в пролом не полезли.
