– Bonjour, madame, monsieur,[45]– поздоровалась Джини, как только распахнулась дверь лифта. Она вежливо поклонилась старухе. Матильда Дюваль не ответила на приветствие, она даже не повернула головы. «Совсем слепая, – заключила Джини. – И глухая вдобавок».
Зато глаза Стара с первой же секунды настороженно впились в нее. Душу Джини терзали сомнения: говорить или молчать? Вмешаться сейчас или выждать?
Матильда Дюваль сама сделала вмешательство необходимым. Выходя из лифта, она споткнулась и едва не упала. Пальцы Стара цепко удержали ее за локоть. Он помог старой женщине обрести шаткое равновесие и постарался побыстрее вывести на ее улицу.
Сделав несколько шажков, старуха остановилась и прижала ладонь к груди.
– Un moment, Christophe, – услышала Джини ее одышливый шепот. – Tu marche trap vite pour moi… Souviens-toi, je suisvieille maintenant…[46]
Однако Стар остался безучастным к старческой жалобе. У него было такое лицо, будто он волоком был готов вытащить Матильду из этого вестибюля. Чертыхнувшись сквозь зубы, Стар действительно потащил немощную женщину за руку. Джини не оставалось ничего иного, как вступиться за нее.
– Мадам Дюваль? – участливо склонилась она над старухой. – Vous etes malade? Je реuх vous aider? Un moment, monsieur…[47]
Губы у Матильды Дюваль стали синими, ей было трудно дышать. Подняв глаза, Джини встретила немигающий взгляд Стара. Подавив в себе страх, она снова захлопотала вокруг больной старухи: тут, в подъезде, есть скамеечка; может, мадам Дюваль присядет ненадолго, отдышится?.. После недолгих размышлений Стар согласился. Он тоже заметил, как посинели губы Матильды, и вместе с Джини подвел ее к скамье. Джини опустилась на скамейку рядом со старухой, Стар отступил чуть в сторону.
Взяв холодные ладони мадам Дюваль в свои руки, Джини принялась сыпать предложениями о помощи. Она, как могла, тянула время. Может, доктора вызвать? И стоило ли вообще выводить мадам на улицу в такую погоду? Холод страшный, дождь того и гляди пойдет…
С помощью этих вопросов ей удалось выиграть ровно тридцать секунд. Стар по-прежнему не сводил глаз с ее лица.
– А ведь вы не француженка. Американка, правильно я угадал? – Он медленно полез в карман и вытащил небольшую коробочку с таблетками.
– А-а… Да-да, верно. – Джини бросила на него растерянный взгляд. – Я сначала не поняла, в чем дело, а тут вижу: ей же плохо совсем, губы посинели и…
– Вы живете здесь? – Вынимая из коробочки пилюлю, Стар, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Его голос был странно тих. Голос довольно приятный, но вместе с тем совершенно бесцветный, не запоминающийся – именно таким описывали его те, кто встречал этого человека до нее.
– Что? Ах, да-да, здесь…
Подобный ответ представлялся ей наиболее безопасным. Не станешь же говорить, что пришла к кому-то в гости, но тут же узнала мадам Дюваль. Стар, казалось, поверил ей. У нее отлегло от сердца.
– У нее ангина, – обыденно сообщил он. – Уж восемьдесят пять старушке. Но ничего, выпьет таблеточку, и все будет в порядке. Она кладет их под язык – просто чудо, а не лекарство. Вот увидите, через пару минут все будет в полном порядке.
С этими словами Стар протолкнул крохотную пилюльку в рот мадам Дюваль. На старческих губах появилась слабая улыбка благодарности. Матильда уставилась молочно-голубыми глазами куда-то вдаль, глядя мимо своего провожатого. Стар выпрямился.
– Покажите мне свой ключ, – потребовал он.
– Простите, не поняла… – Джини в смятении смотрела на него. Его лицо оставалось бесстрастным.
– Ключ, говорю. Если вы здесь живете, у вас должен быть ключ от квартиры, верно я говорю?
– Боже правый… – Джини поднялась со скамьи. – Да что же это такое? Естественно, у меня есть ключ. Я живу на шестом этаже. Да о чем мы вообще говорим? Нам нужно врача вызывать, срочно.
– Согласен, – ухмыльнулся молодой человек. – Так давайте же поднимемся в вашу квартиру и позвоним в «Скорую». Я вас провожу. Идет?
Джини почувствовала, как ею начинает овладевать панический страх. Хуже всего было то, что страх отражался на ее лице. Она сама чувствовала это.
Зато Стар окончательно восстановил уверенность в себе. С озабоченным видом он запустил руку в карман своего черного пиджака.
– Вот ведь дьявол, – мягко пожаловался он, – говорили мне карты: ожидай неожиданного. Так и сказали: сегодня утром. Не соврали на этот раз.
Стар был каким-то не от мира сего, и голос его звучал отстраненно, будто откуда-то издали. Пожав со вздохом плечами, он извлек из кармана пистолет. С выражением легкого неудовольствия он направил дуло на молодую женщину. Джини смотрела в черное отверстие, застывшее напротив ее груди на расстоянии метра.
– Пожалуйста, поймите… – пробормотала она. – Я ничего не понимаю. Я всего лишь хотела помочь мадам Дюваль…
Но Стар не слушал ее. Он морщил лоб, как видно, обдумывая следующий шаг.
– Машину водить умеешь? – не слишком учтиво поинтересовался он.
– Да, умею, но послушайте…
Джини запнулась на полуслове, сообразив, какую глупость только что сморозила, и Стар мгновенно заметил это по ее лицу. Он вообще отличался быстротой реакции.
– Да не бойся ты, – произнес он почти ласково. – Ты все правильно ответила. Вот если бы сказала, что не умеешь, пришлось бы пристрелить тебя прямо здесь. А мне это сейчас ни к чему. Грохот, грязь, суета… Это может нарушить мои планы. Вот видишь, буквально все приходится учитывать. Постоянно исхитряться надо, мозгами шевелить. Правильно я говорю? Но мне это не в тягость – я таким родился, все умею. А теперь пойдем-ка отсюда. На улице стоит «Мерседес». Не заперт. Сядешь за руль, а я с мадам Дюваль – на заднее сиденье.
Помедлив, Стар снова слегка наморщил лоб. В эту секунду он выглядел совершенно нормальным человеком, который, строя обычные планы на предстоящий день, неожиданно увидел какую-то мелкую помеху.
– Надеюсь, ты достаточно умна? – спросил он, снимая пистолет с предохранителя. Раздался сухой щелчок. Джини, не отрывая глаз от черного дула, с трудом проглотила вставший в горле комок.
– Во всяком случае, не безрассудна, если ты именно это имеешь в виду.
– То-то же. Смотри у меня, без глупостей. Поняла? Чтобы не вздумала заорать или смыться. Сейчас я дам тебе ключи, а ты заведешь машину и поедешь. Хорошо поедешь, без фокусов. В противном случае стреляю без промедления. И тогда мадам Дюваль больше не будет мучить хроническая ангина.
