допросам или предстать перед судом.Возвращение в реальность: Дача Судоплатова
– Примерно так все и начало происходить, – продолжил уже Судоплатов. – К осени я действительно стал терять силы и словно бы не понимать вопросы Цареградского. После чего он вынужден был привести в камеру врача. Это была женщина. Ей хватило немного времени, чтобы понять ситуацию, и меня по ее распоряжению перевели в больничный блок для полного обследования.
В палате меня стали насильно кормить. Об этом времени сохранились самые смутные воспоминания, потому что я находился фактически в полубессознательном состоянии. Через несколько дней пребывания в больнице мне сделали пункцию…
Воспоминания: Операционная в лазарете на Лубянке
Судоплатов сидел с обнаженным торсом.
– Больной, обхватите руками колени, – приказывала врач.
После чего она обратилась к Руденко, который был здесь старшим по званию:
– Мы можем начинать…
– Подождите. Сейчас подойдет Никита Сергеевич, и вы ему кратко расскажите, в чем суть эксперимента. И еще здесь, в углу, будет работать кинооператор…
– Товарищ Генеральный прокурор, это не положено, здесь все продезинфицировано…
– Поздно, он уже пришел.
Вместе с Хрущевым в палату вошли три его телохранителя, которые встали по углам. В руках у Хрущева была книга о революционере Камо.
– Что у нас сейчас будет происходить? – спросил он доктора.
– Введение иглы в пространство спинного мозга на поясничном уровне. Процедура неприятная и очень болевая…
– Я на войне и не такое видел. Мне только не понятно, где щипцы, которыми жгут бедра, раскаленные клещи, булавки, которые нужно совать ему под ногти и в спину… все, что делали революционеру Камо?
– Боль, о которой вы говорите, менее ужасна, чем та, которую сегодня предстоит выдержать этому заключенному, – ответила врач.
– Да? Тогда начинайте, – сказал Хрущев, но не ушел в соседнюю комнату, где был Руденко и пару его охранников. Он лишь сделал пару шагов в сторону и стал внимательно смотреть на то, как начали вводить иглу. Затем зашел спереди, чтобы увидеть лицо Судоплатова и, очевидно, заглянуть в глаза своему противнику. Что он там увидел, непонятно, но через пару минут он начал заваливаться на бок.
– Это просто обморок, ничего страшного, сейчас дадим Никите Сергеевичу понюхать нашатырь и вынесем на свежий воздух… – сказал, подбегая, прокурор Руденко. – А потом продолжим? – спросил он уже доктора.
– Если вы хотите его сейчас убить, то ваше право.
– Хорошо, тогда хотя бы предварительный результат.
– Вы сначала Никиту Сергеевича на улицу вынесите…
Когда Руденков вернулся, врач уже оказывала помощь Судоплатову.
– Итак, я вас слушаю, – повторил прокурор Руденко.
– Ваш обвиняемый, несомненно, душевнобольной, – начала врач. – Завтра утром я все напишу вам подробнее, а теперь пойдемте помогать Хрущеву…
– Товарищ начальник, снимать сегодня еще будем? – спросил оператор.
– Сейчас всю отснятую пленку засветить, чтобы кадра я этого больше нигде не увидел, или сам загремишь на Колыму. Понял? – прогремел голос Руденко.
Оператор, согласно кивая головой, тут же стал сматывать на пол все, что было уже отснято…
Часть двенадцатая
Последний бой
Дача Судоплатова
До позднего вечера боевой генерал Мальцев слушал воспоминания Судоплатова. Этого единственного оставшегося советского чекиста, можно сказать, из первой волны. Человека, который в силу причудливого стечения обстоятельств и несомненного везения не только сумел выжить, но и сохранить в своей памяти такое, от чего голова могла пойти кругом у любого менее волевого человека.
– Вы, Федор Степанович, наверное, уже устали от всего услышанного. Давайте отдыхать, завтра у нас серьезный день для всех будет. Начнем силки расставлять на эту тварь…
Пожелав друг другу спокойной ночи, сам Судоплатов снова прошел в свой кабинет. Слишком уж взволнованно было его сердце от последних воспоминаний. Он решил посидеть немного уже в одиночестве.
Воспоминания: Московский вокзал
Из вагона на носилках Судоплатова перенесли в карету скорой помощи. Один из сопровождающих санитаров читал свежую газету, и генерал неожиданно увидел информацию о расстреле группы Абакумова и об освобождении Маленкова от должности главы правительства…
Ленинград. Психиатрическое отделение в «Крестах»
Судоплатова осматривал главный психиатр, подполковник медицинской службы Кириллов. После того, как он сделал записи, то отдал распоряжения везти его в палату с генералом Сумбатовым и начальником охраны Берии Саркисовым.
Палата в «Крестах»
Как только открылась дверь, Судоплатов услышал жуткий крик одного из них. Это был Саркисов. Он сидел на постели, плакал и кричал.
– Сокровища Берии зарыты на даче Совета Министров в Жуковке под Москвой, а не вывезены контрабандой за границу…
С противоположной стороны лежал начальник хозяйственного управления госбезопасности Сумбатов. Бывший когда-то рабочим на текстильной фабрике в Тбилиси, он сейчас беспокоился о срывы пятилетнего плана в текстильной промышленности.
– Нужно срочно разоблачить прокурора Руденко, он мешает внедрению изобретенного мною станка и увеличению производства текстиля, тем самым не дает мне получить звание «Героя Социалистического труда».
Комната свидания в «Крестах»
Павел и Эмма сидели напротив друг друга. Рядом следователь Цареградский и двое врачей.
