него.
Мильвус тогда ещё не знал, что однажды, много лет спустя, его погубит девочка — плоть от плоти его брата, и один из собственных волков, чьё сознание Альседо когда-то изменил ценой крови. И ещё серебряная лоза, которую Мильвус так старался извести, но семена её, незримые, проросли.
Марта закончила песню. Они с хвостатым стояли у хрупкого серебристого ростка, раскачивающегося над тем, кто покорил однажды два мира, но не оставил по себе добрых воспоминаний.
Сейчас только Ковар заметил, как тяжело здесь дышится. Горячий и пыльный воздух обжигал горло, застревал в груди кашлем. Ни травинки, ни деревца, ни движения, лишь небольшие бурые вихри кружили вдали над равниной.
— Это, Марта, твой родной мир, — сказал хвостатый. — Светлые земли. Я знаю о нём со слов твоего отца, и позже я всё тебе расскажу. Но сейчас нам, пожалуй, пора убираться отсюда. Ты как, сильно болит?
— Да уж потерплю, — шмыгнула носом девочка. — Я хочу к Грете, отведёшь меня к ней?
— Отведу, — пообещал Ковар.
Они кликнули дрожащего стражника, который и сам уже спускался вниз, и кое-как, с передышками, дотащили разбитого волка до иссохших арок. Там Марта, почти не поморщившись даже, открыла врата, и трое вернулись в мир, из которого пришли.
Эпилог
Хитринка приникла к окну, надеясь, что снаружи она не слишком заметна. Темнело, и свет на кухне не горел.
За забором она увидела стражников. Те отступали, отстреливаясь, их преследовали какие-то люди. Затем взревел мотор экипажа — Карл отчего-то бросил машину, уйдя в город пешком. А теперь на экипаже кто-то уехал. Наверное, удрали стражники, так как их преследователи, махнув рукой, побрели к городу.
Тут Хитринка поспешила к двери и, дрожа, задвинула засов. Дом показался ей ненадёжной защитой, но и бежать было некуда, да и нельзя. Она взмолилась, как умела, чтобы Карл вернулся поскорее.
Каверза вела себя беспокойно, бормотала что-то неразборчивое, но, по крайней мере, она ещё дышала. Время шло, и по подсчётам Хитринки Карл уже должен был идти обратно. Если, конечно, он нашёл доктора. Если с ним самим в городе ничего не случилось…
С улицы вновь донеслись голоса. Хитринка поглядела, но не рассмотрела, кто там — стало уже совсем темно.
— Укроемся в доме, — прозвучало совсем рядом, и дверь дёрнули.
— Заперто!
— Ну так разбей окно!
Хитринка метнулась к кухонному окну и подняла револьвер, закусив губу. В синей мгле за окном маячили белыми пятнами чужие лица — теперь, видно, они разглядели, что дом не заброшен.
— Это только девчонка, мы ж не забоимся её? — донёсся голос, почти не приглушённый стеклом в щелястой раме.
— Клянусь, я выстрелю, если только полезете! — завопила Хитринка.
Тут донёсся рёв подъезжающего экипажа, затем скрежет тормозов.
— Эй, что вы делаете у этого дома? — гневно прокричал кто-то снаружи.
— Убираемся, ребята! — крикнул незнакомец своим спутникам, и они растворились во мраке, сбежав куда-то в сторону сарая.
В дверь застучали.
— Эй, есть кто дома?
Хитринка узнала этот голос. Она поспешила отпереть, а затем немедленно повисла на шее брата. Кто-то потянул из руки револьвер, и она отпустила оружие.
— Потратила три пули. По делу или просто так?
Подняв голову, Хитринка увидела того самого хвостатого, который и оставлял ей револьвер.
— Я в стражника попала, — дрожащим от обиды и недавнего страха голосом ответила она.
— Ты с кем здесь? — спросил Прохвост.
— Только с Каверзой сейчас. Она ранена, и Карл пошёл в город за доктором…
Прохвост, конечно же, поспешил в комнату. Его спутник вышел, завёл мотор и загнал экипаж во двор, ближе к сараю. Машина была рыжая, та самая, что запомнилась Хитринке у Вершины.
— Плут, — представился хвостатый, вернувшись.
— Хитринка, — ответила она.
Плут тоже решил навестить раненую. Поднял одеяло, поглядел на повязки, покачал головой. Остановил Прохвоста, который собирался дать Каверзе воды. Затем расспросил, как выглядит Карл, и сказал, что пойдёт его встречать к городским воротам.
— Точнее, к тому месту, где они прежде стояли, — добавил Плут с усмешкой. — Заприте за мной. Парень, я вам ружьё оставлю.
Он ушёл. Хитринка заперла и вернулась в комнату.
— Карл давно ушёл? — с тревогой спросил Прохвост. — Он не сказал, опасно это?..
— Я думаю, должен скоро вернуться, — ответила Хитринка.
Странным образом ей стало спокойнее, когда она увидела, что кто-то рядом волнуется больше, чем она сама.
— А почему вы приехали только вдвоём? — спросила она. — Где остальные?
— Так ведь не знал никто, где тебя искать. Остальные погрузились в фургон и помчали к Башням. А я заметил, что и Карла нет, и Каверзы, и подумал, может, вы зачем-то вернулись в этот дом. Вот мы и разделились на всякий случай: мы с Плутом сюда, а если бы оказалось, что тебя здесь нет, другие уже…
— А все живы? — спросила Хитринка, со страхом ожидая ответ.
— И живы, и целы по большей части, — успокоил её Прохвост. — Только вас недосчитались. Тел не нашли, потому решили, вы уехали.
— Так жалко Марту. Мы думали, что делаем как лучше, а всё закончилось так плохо…
— А, ты же не знаешь! Карл исчез с Вершины до того, как они вернулись. Марта и твой отец. У них всё получилось, и они победили, вот только Верный совсем разбился. Ничего, я думаю, твой отец его починит. Видела тот экипаж, на котором мы приехали? Самый лучший, какой я только встречал, и он сделал его сам! Хочешь, выйди, погляди.
Хитринка покачала головой.
— Вовсе мне и не интересен какой-то там экипаж, — сказала она. — А вот за Марту я очень рада.
— У неё теперь крылья, как у Вольфрама, только больше. Я только не понял, умеет она летать или нет, но раз с горы упала и целой осталась, наверное, немного умеет. А волков видела на дороге? Это она их. Песней! Слушай, а отец твой — не из простых.
— Что значит «не из простых»? — с подозрением спросила Хитринка.
— Я слышал, его тоже зовут господином, как Ульфгара. Господин Тень, вот какое у него прозвище. И он такой изящный, одежда дорогая…
— Глупый Прохвост, откуда тебе знать, дорогая у него одежда или нет? Или он сам хвастался?
— Да нет же. Вот смотри, вещи хоть и потрепались немного, но видно, что ни разу не латались…
— В драном ходил, может.
— Не перебивай! И ткань не линялая, и пуговицы на жилете все одинаковые. И ещё он не очень высокий, ниже меня даже, а брюки не подвёрнуты, и рукава рубашки нужной длины. Значит, это для него специально шили. И всё почти
