Вийон посмотрел на запад, где стояли в тени нескольких тополей пять больший амбарных сараев.
— Странно, но прежде это не бросалось мне в глаза Никто не вертится вокруг них. Разве это не удивительно, что тут ни разу не прошмыгнул бродячий пес, что ни одна девка не использует защиту сарая, чтобы осчастливить своего ухажера? Словно место проклято, вокруг него — отталкивающая аура.
Мы протиснулись между вытянутыми зданиями, и они показались нам действительно покинутыми. Позади возвышался поросший чертополохом, крапивой и другими сорняками склон.
Я толкнул дверь одного из сараев и установил, что она закрыта. Томмазо сумел открыть ее узкой отмычкой, и мы вошли в мрачное помещение, в котором не нашли ничего, кроме длинных рядов больших рулонов сукна, поставленных друг на друга.
— Рыночный склад торговцев сукном, — разочарованно сказал я. — Опять ничего!
Лишь теперь мне бросилось в глаза, что мой отец не последовал за нами в сарай. Я обнаружил его на склоне. По колено он стоял в крапиве и таращился на свой живот. Он стащил капюшон и посмотрел на нас Старые глаза сверкали, когда он крикнул:
— Она движется, палочка дрожит! — он снова взглянул на свой ящик на животе — и мы с ним. Узкая металлическая трубка, которая обоими концами сидела в крепких ячейках, едва заметно дрожала с нерегулярными промежутками. — Я хотел только последовать за вами в сарай, когда заметил это. Чем ближе я подходил к склону, тем сильнее это становилось. Попытаемся на другой стороне склона…
Не обращая внимания на болезненные укусы шиповника, чертополоха и крапивы, мы продвигались вперед по склону. Я четко ощущал возбуждение, которое охватило нас всех — охотничий азарт. С каждым шагом металлическая проволока дрожала все сильнее, словно ее магически притягивало таинственной силой. Или — будто бы она боялась места, которое мы искали.
Аталанте взял руководство в свои руки, вынул кинжал и рубил снова и снова по стеблям и кустарнику, чтобы хоть немного облегчить нам продвижение вперед. Внизу склона он неожиданно издал сдавленный крик и упал на землю. Его нога утонула в земле. Леонардо протянул ему руку и поставил его снова на ноги.
— Дыра в земле, — предположил Томмазо. — Нора лисы или кролика.
— Здесь не водятся ни лисы, ни кролики, — возразил Вийон. — Ни птицы, ни бабочки, ни пчелы. Хотя животным ничто не мешает, они бегут из этого места.
Теперь это бросилось нам всем в глаза Ни щебетание птиц, ни жужжание пчел не наполняли теплый июльский вечер. Зловещая тишина царила бы здесь, если бы не шум рынка. Нам больше не была видна пестрая суматоха ярмарки, мы только слышали усиливающийся и утихающий шум музыки и голосов людей и крики животных — далеко и все же отчетливо, как шум прибоя скрытого пляжа. У меня было ощущение, что мы перешли невидимую границу и вступили в чужую сферу, в которой шум нашего мира был только эхом, люди — тенями. Хотя солнце сияло на безоблачном небе, меня охватил озноб.
Леонардо встал на колени и изучил дыру в земле. Он взял у Аталанте его кинжал, обрезал пару папоротников и побегов шиповника и освободил вторую глубокую яму. Когда мы захотели ему помочь, то обнаружили, что многие побеги крепятся корнями не в грунте.
Их уложили так, чтобы скрыть вырубленную в земле лестницу. Никому не нужно было этого говорить — каждый знал, что мы близки к цели. Вийон снял с живота и поставил на землю свою коробку: пружина дрожала так дико, что едва не выскочила из ячеек.
— Ессо! — переводя тяжело дыхание, сказал Аталанте, когда перед нами зияла дыра, которая измерялась почти саженью в квадрате. Укрепленные досками ступени образовывали начало крутой лестницы, которая исчезала в мрачной пропасти земли.
— Видно не много, — посетовал я.
— Не забывайте, что вы носите на себе некоторые из моих открытий, синьор Арман, — Леонардо подошел ко мне, порылся в моем ящике на животе и достал среди прочих товаров бронзовый кубик, который на одной стороне был украшен дыркой. Перед дыркой висело толстое, полукруглой формы стекло. Итальянец открыл крышку бронзового кубика и зажег огнивом фитиль спрятанной там масляной лампы. Потом он снова закрыл кубик и сунул его в дыру в земле. Яркий свет упал толстым лучом на ступени лестницы и две массивные балки. — Я называю это фонарем, — сказал Леонардо не без гордости. — Стеклянная линза усиливает свет масляной лампы во много раз и фокусирует его.
— Очень мило, но что это нам дает? — пробурчал я. — Мы увидим в свете то, что мы прежде предполагали — но ничего больше. Куда ведет лестница? Ведет ли она вообще куда-то дальше?
— Мы спустимся немного вниз, — приказал Вийон. — Как только мы будем уверены, что нашли путь к machina mundi, мы возвращаемся за подкреплением.
Леонардо повесил себе за спину на кожаных ремнях лютню в виде лошадиной головы и пошел со светящимся кубиком вперед.
Я последовал за ним, за мной шли Вийон, Томмазо и Аталанте. Все больше нам приходилось наклоняться, чтобы не удариться головой о потолок из грунта и камней. Уже после нескольких шагов Леонардо остановился и направил желтый луч света на ступени под своими ногами.
— Здесь повсюду свежий обсыпанный грунт. Лестницей часто пользовались в последнее время.
После пары шагов лестница уткнулась в штольню, которая вела с легким наклоном глубже в грунт и была укреплена балками и столбами.
Дрожащая палочка подтверждала свое имя и колебалась еще сильнее, чем прежде.
— Где-то в конце этого прохода находиться machina mundi, — сказал Вийон чуть ли не со страхом. — Быстрее, мы возвращаемся! Нельзя чувствовать себя слишком сильным, чтобы противостоять злу.
Когда мы развернулись, луч света Леонардо выхватил несколько фигур, которые столпились внизу у лестницы. Это были мужчины в простой одежде, но с крайне угрожающего вида арбалетами, которые они направили на нас. Их лица были жесткими, недружелюбными и не внушали и тени сомнения в том, что арбалетчики пришли сюда не для того, чтобы поддержать нас.
— Мы глупцы, — Вийон выразил этими словами то, что я уже давно думал. — Как мы могли рассчитывать на то, что дреговиты не охраняют вход к мировой машине!
— Как верно вы говорите, — сказал стройный, высокого роста мужчина в благородном платье, который показался из-за арбалетчиков. — Вы умный противник, магистр Вийон, и для меня это честь — взять вас в плен. Итак, отец Фролло не ошибался, когда говорил, что мы должны рано или поздно рассчитывать на ваше появление.
Я узнал благородного мужчину с седыми волосами и узким лицом. Уже дважды я видел его — в День Трех волхвов в Большой зале Дворца правосудия и на собрании девяти. Это был ротмистр Жеан де Гарлэ, начальник ночной стражи города Парижа.
— Бегите, спасайтесь! — крикнул Аталанте, который ближе всех стоял к врагу и прыгнул на него с обнаженным кинжалом.
Леонардо потушил свет фонаря, толкнув клапан перед отверстием между лампой и линзой. Кто-то, Томмазо или Вийон, схватили меня за руку и потащили с собой. Мы могли бежать только в одном направлении: прочь от человека с арбалетом и лестницы, глубже, внутрь подземного королевства.
