направлены патрули. Старшему чешскому начальнику было послано от моего штаба требование, чтобы впредь ни один чех не смел входить в поселок. В каждой воинской части было приказано иметь всю ночь дежурные роты и сотни в полной готовности.
Когда ночью я проверял свои части, то нашел, что все люди поголовно не спали. Все ждали, сжимая винтовки в руках, выступления чехов. Настроение наших было самое бодрое, приподнятое и даже радостное.
– «Эх, хорошо бы, если бы чехи выступили! Надо им намять бока. Довольно поизмывались они над Россией», – так говорили наши офицеры, солдаты и казаки.
Чехи пробовали своими дозорами пробраться в Петровский Завод. Но отогнанные нашими заставами, отошли назад и выступить, к сожалению, не решились.
Настроение, подобное описанному, было не только у войск. Все русские в те годы сжимали в руках винтовки на предателя-чеха. И только то, что страны-союзницы взяли их под свое покровительство, остановило расправу в то время. Но она придет…
* * *
Оценка и характеристика действий чешских легионов в Сибири была бы неполна, если бы не упомянуть, как эти вооруженные банды военнопленных и дезертиров вели себя по отношению к другим военнопленным, к немцам и венграм, как они расправлялись с ними на русской территории. Понятно, всестороннее освещение этих темных дел чехов должно составить предмет специального исследования. Соответствующие немецкие и венгерские учреждения заняты сбором материалов и, надо думать, не замедлят с его обработкой и опубликованием.
Ряд писем, воспоминаний, фотографий и документальных описаний отдельных случаев имею под рукой и я, получив все это уже здесь, заграницей, от немцев, австрийцев и венгров, бывших в те годы нашей отечественной борьбы в Сибири. На основании этих документов, после поверки их, я считаю необходимым дополнить характеристику действий чехов в Сибири еще установлением, что они на нашей русской земле творили неслыханные, возмутительные, зверские жестокости и насилия над беззащитными своими бывшими товарищами.
Это, действительно, заслуживает того, чтобы быть поставленным перед судом всех цивилизованных и культурных народов… как то в свое время в ноябре 1919 года взывали лицемеры и лжецы, руководители чешских орд (см. с. 94 и 95).
Естественно, что мне самому не приходилось в Сибири сталкиваться с этими уродливыми жестокостями чешских легионеров, так как в наших районах, где были русские власти, там чехи не смели их проявлять из боязни ответственности и наказания; в наших районах военнопленные были под охраной закона. Но в самом начале борьбы, когда русская власть еще не была организована, или позже, на охране железной дороги, если чехи случайно становились хозяевами положения, то они были зверски жестоки по отношению к пленным немцам и венграм.
Я ограничусь приведением лишь нескольких выдержек из имеющегося у меня материала, полагая это достаточным по объему и содержанию книги. И в уверенности, что за нею последует обширное и подробное изложение всех случаев.
Расстрел музыкантов судетско-немецкой капеллы в Хабаровске
(Документ подписан очевидцем, Августом Шульце, попавшим в плен 26 августа 1914 г., после затопления малого германского крейсера «Магдебург». Штигхорст при Билефельде, № 152.)
В начале октября 1918 года казаки выгнали большевиков из Хабаровска и захватили город. Начались аресты и расстрелы всех подозрительных в большевизме. Вместе с казаками вошли в город и чешские легионеры. Среди них особой жестокостью отличался Елинек, занимавший командный пост.
Однажды на главной улице послышались громкие крики и шум толпы. Август Шульце, поспешивший туда, увидел, как чехи гнали по улице музыкантов судетско-немецкой капеллы Паризека, игравшей обычно в кафе «Чашка чая». Чехи избивали их, особенно свирепствовал Елинек, грозя музыкантам расстрелом.
Попытки русских обывателей Хабаровска, мужчин и женщин, заступиться за избиваемых, указать Елинеку на его ошибку, – что все это были безобидные музыканты, которые играли для русского Красного Креста, – успеха не имели. Похвалы же подливали только масла в огонь. И русские получали в ответ от зажравшегося чеха: «Смотрите, и вам всыплю нагаек. А не успокоитесь, и вас расстреляю!»
Русские обыватели и с ними вместе Август Шульце провожали процессию на берег Амура. Там несчастные музыканты, едва державшиеся на ногах, были поставлены к цоколю памятника, и Елинек обратился к ним с вопросом: «Согласны ли вы стать чехами?» Музыканты не ответили на предложение. Тогда Елинек отдал приказ стрелять. После нескольких залпов немецкие военнопленные лежали на земле в крови. Кто еще шевелился, были приколоты штыками. Трупы этих зверски убитых людей были брошены чехами в реку. Август Шульце заканчивает свой рассказ тем, что видал он много случаев, когда военнопленные различных лагерей, а также и русские люди, были убиты чехами. «Военнопленные, выводимые чехами из лагеря, должны были сами для себя копать могилу. Когда яма была достаточной глубины, копавшие застреливались чехами во время работы. О подобных жестокостях чехов можно было бы исписать тома».
«В местностях, занятых чехами, от них высылались специальные патрули, для осмотра и для обыска деревень. Если в них находили военнопленных венгров, которые жили часто целые годы рабочими у крестьян, сжились с ними, деля мирный крестьянский труд, – чехи забирали таких военнопленных, сгоняли их в одну кучу и избивали. Заступничество и просьбы русского крестьянского населения не помогали. Иногда достаточно было, чтобы человек говорил по-венгерски, чтобы он подвергся аресту чешского патруля и почти всегда следующему за тем к расстрелу! Каждый из вернувшихся на родину военнопленных венгров передавал рассказы о зверствах чехов».
Расстрел венгерских военнопленных офицеров
«20 июля 1919 года в Красноярске, который в то время был глубоким тылом нашей белой армии, возник в одном из запасных полков бунт, под влиянием большевицкой пропаганды. Для усмирения взбунтовавшихся были направлены небольшие белые части, бывшие в том районе. Весь день продолжалась стрельба, и бунт был подавлен. Русские власти сделали с самого начала заявление в лагере военнопленных, что их никто не тронет, если они будут сидеть тихо и спокойно.
Но вечером вступил в лагерь 12-й чешский легион и арестовал всех членов “венгерского объединения”, организации, существовавшей с разрешения русских властей. Ночью 17 венгерских офицеров были выведены чехами в поле, поставлены около большой ямы и расстреляны в спину. Остальные военнопленные были спасены благодаря энергичному вмешательству шведского Красного Креста и его ходатайству перед адмиралом Колчаком».
