чёрные и бездонные, словно вода в колодце, глаза и тёмный вихрастый пушок на макушке. Он то и дело морщил недовольно лобик и периодически хныкал.
— Дьюрен.
Эпилог. Пламя
Кихинис:
Последний лепесток пламенного цветка истаял на поверхности лавового озера. Кихинис разочарованно взирала на то, как прощальные искры сгорали в воздухе, прежде чем окончательно потухнуть. Они не принесли ей желанных видений, к которым она уже успела привыкнуть. Необычные картинки-образы развлекали её, будоража сознание и наполняя смутными тревогами. Она успела сродниться и с рыжеволосым повесой, и с его излишне серьёзным и вечно хмурым другом демоном. Но увлекательная история оборвалась, когда у мальчишки прорезались крылья. Казалось, судьба обещала ему триумф, и в Кихинис разгоралось неудовлетворённое любопытство. Что же он мог сотворить ещё, став таким сильным?
Однако её вопрос так и остался без ответа, и, похоже, принёс в Огненный чертог беспокойство. По поверхности лавового озера пробежали, потрескивая, красные искры. В следующий миг они уже переросли в трепещущие языки, похожие на тоненькие лепестки. Пламя стремительно разгоралось, поднимаясь всё выше. На поверхности озера рождались всё новые сполохи, а в глубине запульсировала пробуждаемая магма. Столь странное явление передалось волнением и Кихинис. Она заметалась по чертогу, пытаясь понять причину неожиданных изменений. Тягостное предчувствие овладело ей, и Кихинис подняла голову к чернеющим небесам. В памяти внезапно всплыл похожий день, когда её чертог так же пришёл в неконтролируемое движение. Пламя взвилось так высоко, будто собиралось взорваться. Горы уже ходили ходуном, когда вдруг с небес посыпался огненный дождь. Кихинис помнила, как ловила шипящие искрящиеся капли, приводящие в ужас сбежавшихся к чертогу демонов. Тогда виной всему был Танец юной Жрицы.
Кихинис подняла голову к небесам, но в ночной мгле узрела лишь падающую звезду. Та стремительно чиркнула у горизонта и исчезла без следа. И, казалось, в том не было ничего удивительного, однако Кихинис ощутила внутри ещё большее волнение, и оно нарастало с каждым мгновением. Не находя себе места, она поднялась к жерлу и, присев на край, невольно огляделась и не узнала местности. Горы покрывали огромные снежные шапки, а вечно бушующее море застыло, закованное во льдах. Когда это только успело произойти? И почему ей никто не сообщил о столь глобальных изменениях? Кихинис принялась взглядом искать своего стража, надеясь призвать того к ответу, но поблизости не оказалось ни одного агни. Это озадачивало. Кихинис ещё никогда не оставляли в одиночестве: пусть не агни, но кто-то из демонов обязательно наблюдал за чертогом. Однако вокруг не было ни души. Ощутив сладость свободы, Кихинис поспешила скрыться из чертога. Спустившись с вулкана, она не удержалась и подошла к морю. От её прикосновения твёрдая поверхность слегка зашипела и начала плавиться. Кихинис резко отдернула руку, почувствовав на кончиках пальцев новое и незнакомое для себя ощущение. Сначала слегка пощипывающее, быстро становящееся вязко-влажным.
Стоять на одном месте так же оказалось небезопасно. Под босыми ногами начали расходиться лужи: снег предательски таял, не выдерживая её огня. Кихинис уже подумывала вернуться в чертог, когда порыв ветра принёс с собой облако чёрной пыли. Настолько мелкой и гадкой, что невольно вдохнув её, сразу же захотелось откашляться. Вот только стоило нескольким пылинкам угодить внутрь, как сознание наполнилось новыми смутными образами. Некая окутанная тьмой фигура всплыла перед внутренним взором. Она угрожающе зависла над ней, а затем атаковала, выпустив нечто тёмное. Странная субстанция окружила Кихинис, забивая внутреннее пламя. И то, не получая необходимого воздуха, стремительно гасло. Кихинис задыхалась и тщетно пыталась выбраться из вязкой и липкой субстанции.
— Ты слаб, сдайся уже! — произнёс нападающий.
— Зачем тебе я? — Кихинис искренне не понимала, что от неё было нужной странной тёмной фигуре. Та надсадно рассмеялась в ответ:
— Что за глупый вопрос! В этой Вселенной каждый хочет заполучить силу Творца!
— Но у меня такой силы! — возразила Кихинис, ощутив при том странное чувство, будто ей уже доводилось встречаться и с нападающим, и со столь странным требованием. Причём не раз! Кажется, она уже давно нашла решение, но почему же всё снова возвращалось на круги своя?
— Почему ты такой упрямый! Я ведь уже исправила! — воскликнула, поддавшись воспоминаниям, Кихинис.
— Исправила? Как же! Я не смог даже восстановиться, о каком исправлении вообще идёт речь! — со всей горячностью ответили ей.
— Восстановить можно лишь старое, ты же хотел нового, по-другому… И у меня почти получилось. — Она из-за всех сил напрягла память, и в сознании вспыхнул образ светловолосого юного демона.
— Он?! Хочешь сказать, что твоя искра в нём не потухла?
— Всё верно, я подарила ему часть себя, но это лишь первый шаг. Хочешь ли ты увидеть следующий?
— Ты снова пытаешься меня обмануть! Превратила всё, что от меня осталось в верную собачонку, и рада?
— Ты всё неправильно понял. Я не хотела больше ничего разделять, а наоборот, объединить усилия. Ты же хотел творить, так почему бы нам не сделать это вместе?
Он колебался. Часть его упрямо твердила, что нельзя верить её словам, и вообще, какой ему прок от совместных усилий? Разве всё своё бесконечное существование он не стремился всё делать сам? Но к чему это привело? К вечной войне и попытке захватить власть с попеременным успехом. Может, в этот раз стоит поступить иначе? Никто не знал, что из этого выйдет и не мог дать никакой гарантии, и всё же порой наступает момент, когда продолжать слепо следовать установленным правилам, становится невыносимо, и нужно что-то менять. Он сделал выбор…
Пламя Кихинис вспыхнуло и перенесло её к бушующему огню котлована. Погрузившись в него, она впитала в себя всё до последней искры, и, ощутив непривычную тяжесть, наконец, осмотрелась в поисках маленькой Жрицы. Её тело покоилось на дне котлована. На секунду Кихинис показалось, что дух покинул его, но, приглядевшись, увидела знакомые огненные сполохи, танцующие по коже. Когда-то они плясали в телах огненнокрылых творцов, затем их наследие перешло к фениксам и саламандрам. Теперь же огонь горел в новых формах, но сохранил свою суть. Самоотверженная Жрица вновь доказала это. Пламя Творца вечно и неугасимо, как и его стремление во всё вдохнуть жизнь. Ей удалось изменить даже Великий Танец Смерти, сделав из него Танец Перерождения. Кихинис улыбнулась и осторожно коснулась живота Жрицы.
— Только ты сможешь довести задуманное до конца, — произнесла она с любовью. — Но тебе потребуется больше сил, потому… теперь она твоя.
На месте её прикосновения из пламени вырос огненный кристалл. Едва успев закончить с передачей искры, Кихинис уловила чьё-то приближение,
