8, 196
1213. Исцеление больного
Насреддин заболел. Многие родичи пришли навестить его, сели у изголовья и не собирались уходить. Настало время обедать, а Насреддин видит, что обедом и не пахнет. Тогда он поднялся в постели и говорит:
— Слава Аллаху, он даровал вашему родственнику исцеление. Теперь уже вам сидеть здесь смысла нет. Можете со спокойной совестью отправляться восвояси[735].
перс. 8, 121
1214. Чего мне бояться?
Однажды Молла сильно заболел. Возле него собрались все соседи и знакомые. Все видели, что ему плохо. И сам Молла понимал, что ему уже не подняться. Каждый, кто приходил к Молле, садился в сторонке и молча смотрел на него. Одного Моллу не брал страх, он по-прежнему шутил и смеялся.
Один ближайший друг задал ему вопрос:
— Ай, Молла, прежде ты бледнел при одном слове «смерть». Что же случилось с тобой, неужели сейчас тебе не страшно?
— Раньше я боялся, как бы мне не попасть в такой переплет, а раз уж попал, теперь мне бояться нечего![736]
азерб. 6, 231
XVI
СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ НАСРЕДДИНА[737]
1215. Поношу, пока жив
Однажды Молла, одевшись во все черное, пришел на базар.
— Молла, что случилось? — спрашивали его люди. — По ком ты носишь траур?
— По самому себе. После смерти я уже не смогу носить траурные одежды. Поношу уж, пока жив.
азерб. 6, 294
1216. Огорчения Афанди
Насреддин Афанди подрезал виноградные кусты, вдруг донесся голос муэдзина*, призывающего прихожан в мечеть на панихиду. Сбросив с себя рабочую одежду и облачившись в новый халат и чалму, Афанди поспешил в мечеть. Но там панихида уже кончилась, и покойника унесли на кладбище. Афанди ничего не оставалось, как вернуться домой.
— Почему вы так скоро вернулись? — спросила жена.
Вздохнул огорченно Афанди и сказал:
— Так и не придется мне, видно, побывать на панихиде, пока из моего собственного дома не вынесут покойника.
узбек. 7, 251
1217. Нездоровая местность
Новый настоятель мечети решил поправить свои дела. После утренней молитвы он повел прихожан на кладбище и сказал:
— Каждый правоверный обязан заранее подумать о месте вечного успокоения. Выберите себе место для могилы по своему усмотрению.
Все начали выбирать. Тем временем настоятель заносил имена прихожан в список и объявил, что за место на кладбище надо платить по пятьдесят таньга*.
Когда все выбрали себе место, выяснилось, что один Афанди ни на чем не остановился.
— А вы, уважаемый, что замешкались? — задал вопрос настоятель.
— А мне вообще кладбище не нравится. Местность больно нездоровая.
узбек. 7, 62
1218. Сейчас мне некогда
— Святой отец, а какой первый признак того, что твоя душа угодна господу богу на том свете? — спросил как-то Афанди у муллы*.
— Когда душа расстается с грешным телом, у человека коченеют руки и ноги, — отвечал мулла.
Дело было зимой, и Афанди вскоре понадобилось ехать за дровами в лес. Дорога неблизкая, пока доехал — сильно продрог. Надо рубить дрова, а руки и ноги закоченели.
«Вот он — первый признак смерти. Сейчас Аллах заберет мою душу в рай», — подумал Афанди и лег на снег, закрыл глаза — приготовился умирать.
Лежал, лежал — надоело. Открыл глаза и видит: стая волков окружила его осла.
— Э-э, так дело не пойдет, — сказал сам себе Афанди. — Надо спасать беднягу. Пусть Аллах в следующий раз заберет мою душу. Сейчас мне некогда[738].
уйгур. 14, 16
1219. Насреддин забрался в могилу
Однажды, гуляя за городом на мусалле*, ходжа* увидел, что к нему приближаются несколько всадников. От страха он скинул с себя одежду и, голый до пояса, забрался в пустую могилу. Всадники заметили его и спросили:
— Эй ты, что ты там делаешь в могиле?
А ходжа только и нашелся ответить:
— Я покойник и вышел посмотреть на свет![739]
тур. 5, 6
1220. Рай и ад
Захотелось Хузе Насрэддину узнать рай и ад. Вышел он за город, вырыл себе могилу на краю дороги и лег.
Мимо проходил караван, нагруженный фруктами. Хузя услышал топот и высунул голову из могилы. Верблюды испугались и бросились бежать в разные стороны. Фрукты рассыпались. Хузя стал их собирать и есть.
— Вот это рай! — подумал он.
Тем временем хозяева поймали верблюдов, подбежали к Хузе Насрэддину и стали его бить за то, что испугал верблюдов.
— Вот это ад! — сказал он[740].
татар. 27, 10
1221. На том свете
Эфенди захотелось узнать, что делается на том свете. Для этого он пошел на кладбище, выбрал одну из старых могил, подмел и убрал ее, заделал все дырочки и щелочки. Затем притащил надгробную плиту с соседней могилы, спустился в могилу, растянулся во весь рост и притворился мертвым. Ночью на кладбище пришли два вора-саваносдирателя. Заметив свежую могилу, они быстро оттащили каменную плиту и влезли внутрь. Эфенди принял воров за Мункара и Накира[741], которые прилетели допрашивать покойника о мирской жизни и силе его веры, и потому лежал спокойно, приготовляя ответы на их вопросы. Но воры, не спросив мертвеца ни о чем, стали снимать с него чалму, халат, рубашку, штаны и мягкие сапоги с калошами. Один из воров сказал другому:
— С других мертвецов мы снимаем по четыре аршина коленкора, а здесь нам досталась готовая одежда!
Тут эфенди* вскочил на ноги, напал на разбойников и, колотя их, не давал унести свою одежду. Но у воров были с собой палки, и, избив эфенди до бесчувствия, они, уже как настоящего мертвеца, положили его обратно в могилу, а все его вещи вытащили наружу и унесли с собой.
Очнувшись, эфенди встал и как только что воскресший из мертвых, совершенно голый, побрел к себе домой.
Жена эфенди пришла в ужас, увидев мужа голым.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего, — спокойно ответил эфенди. — Я вернулся с того света.
— Что же видел ты на том свете? — немного успокоившись, спросила жена. Эфенди ответил:
— Когда я влез в могилу, лег в ней и приготовился отвечать на вопросы ангелов, они пришли и раздели меня догола, избили, а затем унесли всю мою одежду. Вот и все. Оказывается, грабеж есть и на том свете!
тадж. 5, 411
1222. По какой дороге идти
Однажды Молла рубил в лесу дрова и заметил, что руки и ноги у него холодеют. Он лег на землю. Через несколько часов пастухи увидели Моллу и сообщили в селение, что он умер.
Сельчане взяли гроб и пришли в лес, чтобы унести труп Моллы. Они с почестями уложили его в гроб и понесли. Дошли до развилки и начали спорить: одни говорили — пойдем по
