class="p1">Сыромятников Борис Иванович родился в Москве 4 октября 1874 г. в семье земского врача. В 1895 г. поступил на юридический факультет Московского университета. Принимал участие в студенческих выступлениях и попал в поле зрения полиции как неблагонадежный студент. В 1900 г. Сыромятников окончил университет и был оставлен для подготовки к профессорскому званию, а после сдачи экзаменов был приглашен в Московский университет на должность приват-доцента по кафедре государственного права. В 1903–1905 гг. молодой учёный находился в научной командировке в Европе, где проходил стажировку в Париже, а также посетил Берлин. Основной задачей Сыромятникова было изучение сравнительной истории права и истории французского права. Во Франции Сыромятников работал в архивах, а также лично встречался с ведущими правоведами. Вернувшись на родину преподавал в высших учебных заведениях Москвы. В предреволюционный период Сыромятников активно печатается в газетах либерально-демократического направления, признавая закономерность революционного процесса, категорически отвергал методы революционного террора, сторонник парламентской демократии, по типу Западной Европы. В результате увольнения он так и не смог завершить работу над докторской диссертацией о проблеме феодальных отношений в Древней Руси, начатую еще в период заграничной стажировки. С 1910 г. преподавал в университете имени А.Л. Шанявского.
К Октябрьской революции отнесся отрицательно, но, несмотря на связи за рубежом, не уехал из страны и продолжил научную и преподавательскую деятельность в условиях советского режима. В 20-х годах преподавал в ряде учебных заведений. Среди исследований Сыромятникова этого периода – монография «Эпоха Ивана Грозного», которая, однако, так и не была закончена и опубликована.
В 1928 г. на Сыромятникова поступил донос, в котором говорилось, что историк, будучи якобы изгнанным из Московского университета за антисоветские взгляды, не имел права работать на рабфаке. После этого Сыромятников переехал в Казань, где в сентябре 1928 г. стал профессором факультета советского права Казанского университета. В 1930 г. вернулся в Москву, где продолжительное время проработал заведующим библиотекой Центрального научно-исследовательского текстильного института.
В 1938 г. Сыромятников возглавил секцию государственного права реорганизованного Института права АН СССР; в этом же году по совокупности опубликованных трудов получил степень доктора юридических наук. В качестве основной работы представил проект по изданию сборника древнерусских памятников права, включая Русскую Правду, с подробными комментариями. Проект был почти закончен к 1941 г. и получил положительный отзыв академика Ю.В. Готье. Однако книга так и не увидела свет из-за активного противодействия Института истории АН СССР во главе с Б.Д. Грековым, который готовил своё комментированное издание Русской Правды.
С началом Отечественной войны Сыромятников вместе с Институтом права был эвакуирован в Ташкент, где был назначен руководителем секции истории государства и права.
В 1943 г. был опубликован самый известный труд Сыромятникова – «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология. Часть первая». На книгу появилось множество рецензий, в основном отрицательных. Выводы ученого обсуждали на известном совещании историков в ЦК ВКП(б), проходившем в 1944 г.; на этом совещании книга была подвергнута резкой критике якобы за возрождение концепции М.Н. Покровского и попытки «протаскивания буржуазных теорий». Следствием этих событий стало то, что вторая часть монографии так и не увидела свет. Несмотря на это, в том же 1944 г. Сыромятников был удостоен звания заслуженного деятеля науки РСФСР. В 1943 г. стал профессором кафедры истории и теории государства и права воссозданного юридического факультета МГУ. 12 января 1947 г. профессор Сыромятников скончался после тяжелой и продолжительной болезни.
Источники: Беленький И.Л. Борис Иванович Сыромятников (1874–1947) // Россия и современный мир. 2002. № 4. С. 204–213; Муравьёв В.А. Б. И. Сыромятников // Историки России. Биографии. М., 2001; Тихонов В.В. Историк «старой школы»: Научная биография Б.И. Сыромятникова. Пиза, 2008; Большая советская энциклопедия. Интернет-ресурс: http://dic.academic.ru/
207
Если в XIX веке историки-«западники» говорили о благотворности заимствования цивилизационных достижений Западной Европы и при этом стыдливо умалчивали, что заимствования (проще говоря, просьбы: «научите!») легко сочетались с постоянными войнами с теми же европейскими странами, а если удастся, то с аннексией их территорий, то в советские времена использовалось чисто пропагандистское клише: необходимо усвоить и превзойти все достижения европейской культуры (Ленин), но злобные европейцы всячески этому препятствуют, «чтобы легче можно было разгромить… варварское государство». Как известно, в 20-х – начале 30-х гг., особенно в период индустриализации, СССР активно зазывал иностранных специалистов из Европы и США, а с середины 30-х гг. так же активно их сажали, высылали из страны, обвиняли в шпионаже и вредительстве. После войны обходились своими силами, продолжая заимствовать важнейшие научные и технические достижения через разведку и информационные каналы. Результат «догоняющего» развития известен – перманентное техническое и научное отставание, надрыв экономики, перестройка и развал страны.
208
О моральной стороне правления и правителя см. последний раздел работы.
209
Виппер вновь лукавит: все упомянутые авторы имели различные взгляды на опричнину и ее эволюцию, на дату ее завершения и оценки государственной деятельности царя. Веселовский считал, что опричный террор прекратился в 1572 г., т. к. внешняя и внутренняя политика Ивана Грозного потерпела крах. (Веселовский. Указ. соч. С. 195–199). Полосину так и не удалось издать тот материал, который он привез с собой в Ташкент и рукопись которого предоставил (скорее всего, вынужденно) в распоряжение Виппера. После войны вышел обширный сборник предвоенных статей П.А. Садикова. Именно он, еще накануне войны, утверждал, что опричнина продолжала существовать до смерти Ивана IV в 1584 г., но под иным названием: «Государев двор» (Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М. – Л., 1950. С. 70–90). Веселовский же очень аргументированно отрицал это: «Представление, будто опричнина продолжала существовать под новой «вывеской» «Государева двора», – возражал он, – основано на недоразумении и незнании структуры служилого класса, в частности Государева двора, существовавшего с незапамятных времен» (Веселовский. Указ. соч. С. 196; Подробнее о структуре «Государева двора» см.: Назаров В.Д. О структуре «Государева двора» в середине ХVI в. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 40–54 и др.).
Флетчер, как и Штаден, утверждали, что опричнина просуществовала семь лет, т. е. с 1565 до 1572 г., но изуверские казни и грабежи все равно продолжались, пусть и в меньших масштабах. Царские охранные отряды с одинаковым усердием убивали теперь как бывших опричников, так и земских. Разоренные усадьбы и хозяйства уцелевших князей и знатных бояр были частично возвращены. Всем этим был внесен еще больший хаос в дела государства. А «внутренний эмигрант» Веселовский, которого Виппер в докладе упоминает как своего единомышленника, записал в 1945 г. себе в стол: «Но дело как раз в том, что опричнина не преследовала (государственных целей) и не внесла никаких существенных изменений в организацию двора, а временно разделила его на две
