тоже обучается, – весело сказал Иосиф брату, – папа спит и видит, как они поставят хупу через три года… – Эмиль Шахар-Кохав собирался податься в военные летчики:
– Он останется в армии… – Иосиф принял от брата кофе, – а Фрида потом пойдет в археологи, как она и хотела… – сестра надеялась, что ее пошлют аналитиком в военную разведку. Иосиф очень сомневался в возможности такой карьеры для Фриды:
– Арабский у нее отменный, как и европейские языки, но в Израиле плюнь и попадешь в полиглота. Она не мужчина, дальше секретарской должности она не поднимется. Будет варить начальству кофе и печатать на машинке. Тетя Марта заведует секретным отделом на Набережной, но, честно говоря, Фриде до нее, как до небес…
Кроме торжественной церемонии для новых солдат, тетя навестила неприметное здание серого бетона, неподалеку от улицы Людвига Заменгофа, в Тель-Авиве. На совещании было решено послать в Африку именно Фельдшера, Иосифа Кардозо:
– Тамошние края тебе известны… – на лице тети Иосиф заметил усталость, – в прошлый раз тебе не удалось найти Рауффа, но тогда твое предприятие было одиночным, а сейчас мы устроим совместную операцию…
По словам тети, Августин, новый агент британцев, был приближен к президенту бывшего Золотого Берега, а ныне независимой Ганы:
– Кваме Нкрума, – кисло сказала тетя, – Августин входит в узкий круг его доверенных лиц. Нкрума привечает бывших нацистов. Летной школой в Гане руководит хорошо известная фрау Ханна Рейч. Личный врач президента наш старый знакомец, Доктор, штурмбанфюрер СС Хорст Шуман… – связь для Августина обеспечивал французский коллега, месье Механик:
– Однако одна голова хорошо, а две лучше, – заметила тетя Марта, – ты присоединишься к Механику. Мы не можем потерять Августина… – тетя со значением взглянула на Коротышку, – он наш путь к беглым нацистам, включая… – тетя помахала пальцем над головой, – верха их иерархии… – информацию о новом месте работы Шумана подтвердили и другие источники:
– Мы не до конца взломали их шифр, – призналась тетя Марта, – но в документах, копии которых оказались у нас в руках, часто упоминается Африка и конкретно Гана… – о происхождении бумаг тетя не распространялась:
– Но досье она привезла очень полное… – брат присел рядом с Иосифом, – в папке есть и проклятый Черный Князь…
Вчера вечером Иосиф случайно наткнулся на Юнио Валерио Боргезе в саду аббатства Тре Фонтане. Он успел вовремя сбежать по гулким ступеням в подвальную крипту обители. Боргезе прогуливался в компании полноватого, отменно одетого приятеля, по виду процветающего адвоката:
– Адвокат и есть, – подтвердил брат, услышав описание незнакомца, – доктор юриспруденции синьор Гвидо Карло Ферелли. Он ведет дела Боргезе, монастыря… – Шмуэль коротко улыбнулся, – и вообще половины Ватикана… – внимательно вслушавшись в разговор Боргезе и адвоката, Иосиф понял, что парочка встречается за кофе в отеле «Эксцельсиор»:
– Ева живет в этой гостинице, – он вздохнул, – я обещал к ней прийти… – Иосиф понимал, почему девушка пока непреклонна:
– Она права, я не выполнил обещания и не призвал убийцу ее матери к ответу. Но я подожду, я никуда не тороплюсь… – ради Евы, он, как библейский Яаков, был готов ждать и семь лет:
– Но пока что не мешает отдохнуть, в Африке у меня вряд ли что-то случится… – он подмигнул брату:
– Есть у вас новые хорошенькие послушницы… – Шмуэль буркнул: «Я этого не слышал». Иосиф похлопал его по плечу:
– Шучу, падре. Не трясись, Боргезе и Ферелли никогда нас не различат. Я уверен, что Боргезе тоже поддерживает связь с нацистами…
В Риме училась кузина Лаура, но Иосиф не хотел переходить дорогу дяде Джованни:
– Ерунда, что она послушница, – хмыкнул капитан Кардозо, – девчонке семнадцать лет, у нее кипит кровь. Но мне хватит одной пиявки. С дядей Джованни не шутят, он только на вид мирный человек. Узнай он, что я соблазнил его дочь, он потащит меня регистрировать брак… – о Еве Иосиф так не думал:
– Только она станет моей женой, никого другого мне не надо. Остальные девицы просто развлечение… – он подытожил:
– Дело не стоит выеденного яйца. В Буэнос-Айресе мы все провернули удачно, повторим операцию здесь. Ты пойдешь к Еве, развлечешь ее, пока я работаю… – Иосиф щелчком отправил окурок на выметенный двор монастыря:
– Все безопасно. Шмуэль теленок и у него обеты. Он и не подумает притворяться мной… – капитан Кардозо добавил:
– Деньги на кофе и мороженое я тебе дам. Посидишь с Евой, ты ее последний раз видел, когда она была подростком… – Шмуэль зарделся:
– Вообще и после, в журналах… – Иосиф залпом допил отменно сваренный кофе:
– Никогда бы не подумал, что прелаты интересуются женскими тряпками… – брат холодно отозвался:
– Деньги у меня есть свои. Еву я видел в Life, вместе с Маргаритой, в репортаже о работе врачей в Африке… – Иосиф соскочил с подоконника:
– Вот и славно. Пошли, – он подогнал брата, – к одиннадцати утра я должен быть в отеле, в твоем костюме и на твоем скутере.
Студенческим общежитием женского университета Вознесения Святой Девы Марии заведовали сестры-кармелитки, в коричневых рясах и белых чепцах. Девушки жили в старинном здании, во дворе главного корпуса университета на виа делла Транспонтина. Отсюда было рукой подать до замка Святого Ангела и до собора Святого Петра, но студентки ходили на мессы в домашнюю, как ее называли в университете, церковь Святой Девы Марии Транспонтина, принадлежавшую ордену кармелиток.
Устроившись на подоконнике, Лаура рассматривала пустынный двор:
– То есть мы не ходим, а нас водят, хотя здесь только надо завернуть за угол… – матрона общежития, пожилая, статная святая мать, со значением поджимала губы:
– Незачем болтаться по улице без дела, – заявляла сестра, – вокруг толпы туристов, вам ни к чему нежелательные знакомства… – официально университет не находился под покровительством Его Святейшества, но среди студенток было много монахинь и послушниц:
– Он основывался, как учебное заведение для монахинь… – Лаура жмурилась от яркого солнца, – все папские университеты принимают только мужчин, что большая косность… – по приезду в Рим Лаура обнаружила, что в ее университете не преподают славянские языки. Девушка взглянула на аккуратно заправленную постель соседки по келье:
– Хорошо, что появилась Даниэла, с ней можно поговорить по-русски… – с помощью отца Лаура выбила себе разрешение заниматься с профессором славистики из Папского Грегорианского Университета. Наставник, принадлежавший к ордену траппистов, жил в аббатстве Тре Фонтане. Лауре, девушке, вход туда был закрыт. Уроки шли в папской библиотеке:
– Он тоже часто туда приходит… – Лауры покраснела, – он готовит диссертацию на звание доктора теологии… – о диссертации отец Кардозо рассказал ей за семейным, как выразился прелат, обедом:
– Я не могу пригласить тебя в аббатство, – развел руками отец Симон, – но, уверяю, здесь лучшая в Риме пицца… – они посидели в ресторане неподалеку от университета:
– Одна пицца, пара чашек кофе с мороженым, вот и все… – Лаура, тем не менее, не теряла надежды. Девушка велела себе собраться:
– Все только начинается, я всего два месяца в Риме… – она накрутила на палец прядь шелковистых волос, – меня еще ждет пострижение. Он собирается поехать в Южную Америку или Польшу… – отец Симон рассказал ей о своих планах за обедом, – а я, разумеется, отправлюсь за ним… – на беленой стене кельи висела пробковая доска с фотографиями семьи:
– Это в общежитии разрешают держать, – усмехнулась девушка, – но киноафишам или журналам сюда вход закрыт… – соседка по комнате рассказала, что встретила отца Кардозо в Мон-Сен-Мартене:
– Он похож на Грегори Пека, – добавила Даниэла, – очень красивый… – девушка смутилась, – хотя о святом отце так говорить нельзя… – Лаура утешалась домашними снимками кузена:
– Я ей рассказала о нашей семье, – девушка задумалась, – она знает и Джо, познакомилась с ним в Лизье. Она очень набожная, ездила почти ко всем католическим святыням… – Даниэла не пропускала ни одной мессы. Соседка
