— Милые, где искать ту гостиную?
Ей ответили, чуть не хором:
— Над залой! На втором этаже! По коридору сразу налево!
Больших объяснений Рой не стал ждать и устремился на выход из залы. А коридор, как всегда, изобиловал дверями, но вот гостиная, за одной из них, была пуста, хотя и вполне обжитая — в камине теплился огонь и какие-то бумаги раскиданы по полу. Пришлось опять открывать все двери подряд. Но, слава Светлому, он был не один, так что его почти сразу окликнули:
— Ваша сестра здесь, в трапезной, — и Сентиус указал рукой на очередные распахнутые створки, — но с ней похоже не все ладно…
Рой кинулся туда. Неужели ранена?! Она, конечно, паршивка последняя, но все же сестра…
И увидел. У него прям… глаза выпали! Всегда ухожена, изысканна, утонченна, да — капризная и даже невыносима порой. Но это?! Кайрина сидела развалясь в кресле, а ноги ее… лежали на столе. Там же, рядом с ее полуснятыми туфельками, стояли две пустые бутылки из под вина и одна валялась на боку чуть дальше. Красная лужа, натекшая из горлышка, расплылась по скатерти и тонким ручейком капала вниз. Сама женщина, откинув голову, раскачивалась в такт слышимой только ей музыке, а из бокала, в ее дрожащей руке, плескало вином прямо на колени. Отчего платье герцогини смотрелось, будто действительно было в крови, а сама она смертельно ранена.
— А, младший братец пришел? — каким-то дребезжащим взвинченным голосом спросила она, даже голову не повернув в его сторону, — Что, всех победил?! Я-то глупая думала, что ты можешь только девок брюхатить… а Мэрид мне говорил — это не так… но его уже нет в живых… я это чувствую… возьми вон вина, отпразднуй победу… мне же, уже без него все равно…
— Кайя, что ты несешь?! — Роя передернуло и от такого вида сестры, и от ее странного голоса, и уж точно от странных несвязных речей.
— Несу… не несу… — уже раскачиваясь так, что вино плескало на подлокотники, пропела она фальшиво, — кому какое дело…
Рой не выдержал и подошел к ней. Встряхнул, взявшись за плечи. Ее голова, как у тряпичной куклы, при этом мотнулась, а мутные глаза даже не остановились на его лице.
— Где Лисса?! — заорал он, совсем испугавшись.
Мэрид сдох и туда б ему дорога, но вот и Кайя, кажется не в себе, и из слуг никто ничего не знает…
— Где моя жена, Кайрина говори!!!
— Жена?! — от такого известия сестра, похоже, пришла в себя немного, — Фу, Ройджен, ты на этой деревенской девке все-таки женился, какая гадость! Бе! — и она попыталась изобразить, что ее рвет.
Рой еще раз встряхнул сестрицу так, что у той клацнули зубы, а она сама попыталась вывернуться из удерживающих ее рук, при этом обливая и его вином щедро.
— Да сдохла твоя девка! Да! Полезла с моим огрызком в подземелье, а их завалило! Так что ты, братик, тоже теперь вдовец! Это тебе за моего Мэрида! — и она истерично захохотала.
* * *
Теперь ее кормили с господского стола, так что каша, поданная Лиссе сегодня к утренней трапезе, была явно на молоке и в ней даже проглядывали темные точки изюма. Девушка заставила себя проглотить несколько ложек, но еда застревала в горле, постоянно напоминала о том, что может попроситься обратно. Лисса хлебнула кислого взвара из кружки, но прислушавшись к себе, все же предпочла воду.
Понятно, конечно, тошнота это признак беременности, но также создавалось ощущение, что не только это заставляло ее организм противиться пище. Уж больно много она нервничала в последние дни. Мэрид с Кайриной ее задергали, то и дело, присылая Сарра за ней. Вон вчера, пять раз ее водили к ним в «гости». Так что спокойно поесть Лисса смогла только вечером, перед самым сном, и удавалось это ей только от понимания, что сегодня ее больше, скорее всего, уже не выдернут из комнаты. А сейчас, постоянное ожидание скрипа решетки на этаже, держало девушку в напряжении, не давая, ни поесть спокойно, ни прилечь, ни поговорить с Арином. Который хоть и был занят целыми днями поиском тайного хода, но все же умудрялся забегать к ней, чтоб рассказать что обнаружил за прошедший день.
Ребенка было жалко. Лисса прекрасно видела, что ему тяжело быть на ногах так подолгу — он побледнел, под глазами залегли тени, а его по-детски пухлые щеки, спали, сделав облик мальчика более взрослым, но и болезненным тоже. Но и жалеть она его не могла, понимая, что делает он это от души, а ее явное сочувствие и попреки в том, что он перетруждается, могут его и обидеть. Он гордый, все же, как не крути, герцогский сын и королевский племянник. Да и сильный тоже, вот только — духом, а никак не физически.
Лисса постаралась запихнуть в себя еще пару ложек каши, а потом придвинула поближе блюдо, на котором лежали по паре кусков сыра и копченого окорока, а так же куриная ножка с золотой зажаристой корочкой. Она честно погрызла ножку, уговаривая себя, что волноваться причин нет, но все же рисковать не стала и оставила ее недоеденной. А вот сыр и окорок аккуратно отложила в сторону.
Потом умылась холодной водой и походила по комнате, давая возможность той немногой еде, что она все-таки съела, прижиться у себя в животе. А потом села ждать Сарра, который обязательно сейчас явится за ней, чтоб отвести ее к господам.
Зачем ее постоянно звали Морелькие Лисса так и не поняла. Они ничего толком у нее не спрашивали, да и сами порой чуть не по часу не заговаривали с ней, ведя беседу между собой, а то и просто занимаясь своими делами. Герцог мог что-то писать или читать, а Кайя… она в основном только пила. Да, сидела и часами тянула потихоньку вино, глядя куда-то за окно или уставившись в одну точку на стене. Впрочем, иногда женщина развлекалась тем, что изощренно издевалась над Лиссой, рассказывая ей всякие истории о Рое. О том, каким он был маленьким. Вернее, каким она его помнила… или даже хотела помнить, как подозревала девушка. Потому как из такого болезненного и слабого малыша, каким его представляла Кайя, который к тому же постоянно отовсюду падал, бесконечно ломая руки и ноги, настолько крепкий и сильный мужчина, каким знала Роя Лисса, вырасти тот не мог. Отчасти это подтверждал герцог, который периодически поднимал глаза от книги и, посмотрев на жену, недовольно кривился. Но та этого не замечала, в отличие от Лиссы, и упивалась своими историями.
Так же она рассказывала о принце то, что по ее мнению, могло быть неприятным девушке. Как к примеру, Тай того гонял по ристалищу, а принц не мог его одолеть и уходил побитый. Или как Рой со своими приятелями кутил в столице, да так шумно, что о той гульбе говорили еще чуть не полгода. И если б не прикрытая магией татуировка, то от такого громкого шума был бы даже урон и чести Семьи. Или, что какая-то брюхатая крестьянка явилась в Лесную Цитадель, когда там двор собирался перед охотой, и стала при всех слезно просить Архимага наказать принца и дать на ребенка денег.
Вот что Лисса могла бы сказать на это? Да ничего… тренировки они и есть тренировки, а если не будешь бит много раз наставником, потом и в бою не выдержишь. Пьянки-гулянки… да, тут дело недостойное, но ведь частенько молодежь, как знатная, так и не очень, попадает в подобные передряги. Ну, а про разбитную селянку она и сама слышала. Эта история зам пять назад облетела все окрестные деревни, да и в их Подкаменке народ чуть не месяц, развлекался ею. И если за давностью зим Лисса имени той селянки не помнила, то вот, что в истории той фигурировал граф, а не принц, это она могла сказать точно. Потому как Кайя права в одном, что в ином случае, отзвук той истории окрестными деревнями бы не ограничился.
