Бульон от брата Джанфранко помогал встать на ноги всем, Лизавета это помнила. К бульону принесли немного нежирного мяса и зелени, и свежего хлеба, и кусочек масла.
— А кофе, то есть арро? — вздохнула она.
— Господин целитель сказал — завтра, — важно кивнул брат Джанфранко.
Уже хорошо.
Господин целитель принёс два кувшина и ту самую синюю чашку, которую Лизавета видела ночью, она была из прозрачного стекла с прозрачной же головой девушки в медальоне, и с зелёными деревьями, и с чем-то там ещё. Как сказал Фалько? Нравится — заберёшь себе. Лизавете нравилось.
Фалько появился, когда она съела едва половину предложенного. Поцеловал в макушку Тилечку, подмигнул ей, она выскользнула наружу и засмеялась там с кем-то.
Он снова выглядел, как принц. Как настоящий принц, которому даже нет нужды приказывать — все сами понимают, что сейчас от них надо, чтобы всё было, как должно. И она — с немытой головой, вся зачуханная. С синяком на пол-лица.
А принц сел рядом, взял Лизавету за руки и некоторое время просто молча на неё смотрел.
— Наверное, я сегодня не тот объект, на который приятно смотреть.
Он улыбнулся, и на мгновение стал похож на себя прежнего — каким был в путешествии.
— Госпожа моя Лиза, главное — ты жива. Остальное не важно. Отметины уйдут, дай срок, да и целители помогут. Твоя красота вернётся, если ты об этом. А для меня главное — что ты снова со мной, — медленно поднёс к губам обе руки и поцеловал одну и другую.
— Ты бываешь очень убедителен, — улыбнулась Лизавета. — Ты ведь расскажешь, что было днём, что вообще происходит, пока я здесь лежу?
— Завтра с утра рейд в городе. В идеале одного дня нам хватит. Если помнишь господина Пандольфо, который оставался в темнице вместо меня, так он оказался очень ценной добычей. Он не знал, что происходило в Фаро в последнем месяце, но в курсе того, что было раньше, и где искать разных неприятных знакомых моего покойного племянника.
— Желаю найти всех поскорее, но считаю необходимым дать тебе сам понимаешь что, — Лизавета смотрела в упор.
— Ты ещё не восстановилась.
— Но я лежу здесь, и даже под охраной, и теперь-то мне ничего не угрожает, так ведь? Я не пойду сражаться с тёмными тварями. Поэтому возражения не принимаются. Если тебе так будет спокойнее — возьмёшь завтра утром. Мне-то точно будет спокойнее, если я буду знать, что у тебя хорошая защита. Если тебя сожрут, куда деваться нам с Тилечкой? Не хочешь беспокоиться о себе, подумай о нас.
— Суровая Лиза, — улыбнулся он и поцеловал её. — Хорошо, я возьму. Мне понравилось в прошлый раз. Но доставать и собирать не буду. Принять небольшую помощь я готов, а положиться на волю чего-то, о чём мы и не знаем толком — увольте.
— Договорились. Тебя кормили сегодня? Будешь есть со мной? Я не знаю, сколько времени, наверное, обед давно прошёл.
— Именно так, но я с удовольствием присоединюсь к тебе. А завтра, чтобы не скучала, пришлю побеседовать господина Карло.
4.14 Лизавета задумывается о распределении излишков
Следующий день начался рано и суматошно. Хоть Фалько и уверял, что ей не нужно просыпаться утром, и пусть спит, и вообще, Лизавета проснулась до рассвета. Усилием воли заставила себя не ходить за ним по пятам, мешаясь и не позволяя нормально собираться, но у неё ведь нет привычки сидеть и ждать, пока её мужчина воюет с тёмными тварями! У неё раньше была обычная спокойная жизнь… А была ли вообще? И у неё ли?
Когда он зашёл поцеловать её на прощание, Лизавета надела на него мешочек с артефактом и спрятала под рубаху.
— Ты — как хочешь, а мне так спокойнее. Кто остаётся здесь?
— Брат Василио, Галеотто, и пара Лучей. Твой целитель тоже сначала зайдёт сюда, а потом уже, если будет нужда, отправится к нам. Постараюсь присылать с кем-нибудь известия — тебе и господину Карло. И вообще, в тот день, когда мы обрели оставшуюся часть сокровища, было сложнее, там нас было шестеро, мальчишки и я. А сегодня — нас достаточно много.
— Удачи, — кивнула Лизавета. — Я тебя жду.
— Лучше спи, это полезнее, — улыбнулся он, поцеловал её и ушёл.
Хорошо сказать — спи! Спать не получалось. Лизавета послала Тилечку к брату Джанфранко за завтраком и кофе — разрешили ведь сегодня, а после завтрака распорядилась греть воду — пока не пришёл целитель и не начал ругать её, можно успеть помыться.
Она успела — с помощью Тилечки помылась, вымыла голову, переоделась в чистое, и Тилечка нашла местную служанку, которая сменила постельное бельё. Лизавета даже платье надела — давно уже его не надевала, с самой Кайны, можно сказать — соскучилась.
Оказывается, у этой спальни на выходе есть гостиная, а дальше — что-то вроде приёмной, и потом уже коридор. Надо хоть узнать, что тут и где. Правда, брат Василио очень обрадовался, что она на ногах, но вежливо попросил в коридор пока не ходить. Сегодня. А потом его милость вернётся — и пусть сам вас везде водит, а пока не ходите, хорошо? Может, для вас ещё попросить у Джанфранко арро? Или отправить кого-нибудь за пирожными? Нет, Тилечка, не тебя, про тебя приказ такой же однозначный, как и про госпожу Элизабетту — не покидать этих покоев до возвращения его милости.
Лизавета согласилась — если по правде, то ходить ей было сложновато. Лучше сидеть, а лежать — ещё лучше. Она очень пожалела, что у неё нет никакой книги. Надо узнать, вдруг здесь есть библиотека? Или хотя бы просто по очереди рассказывать всякое — чтобы не думать о тех, кто где-то там в городе ищет тёмных тварей.
Целитель Вителлио только вздохнул, увидев, какую деятельность она развила сама и вокруг себя.
— Идёмте в спальню, госпожа, у нас с вами процедура лечения. Здесь слишком много народу. Я рад, что вы на ногах, но буду рад ещё больше, если вы честно расскажете мне всё о своём самочувствии.
— Честно — сильная слабость. Боли почти нет, — она легла прямо в платье поверх покрывала. — И не могли бы вы избавить меня от синяка? Это вообще возможно магически, или нужно ждать, пока сам уйдёт?
— Возможно, госпожа, возможно. Потом вашей девочке скажете, она сделает. Она может намного больше, чем показывает. А пока скажите мне вот что — ощущаете ли вы свою восстановившуюся силу?
Тем временем Тилечка прокралась рядом, села со стороны Лизаветиной головы и опустила кончики пальцев на её зажмуренный правый глаз.
— Я не очень понимаю, в каком месте должна её ощущать, — пожала плечами Лизавета. — Но перед тем, как от меня отъели, я чувствовала какую-то штуку вроде кокона. И в ней было спокойнее, чем без неё.
— Да, защита. Просто вы не слишком сильный маг, и защита ваша такая же. Но можете со временем научиться.
— А что можно делать этой моей силой-то? Для чего она нужна?
— Вообще — что хотите, в доступном для вас объёме. То есть — в небольшом.