— Я была бы счастлива жить с вами и в простой лачуге.
Рюарк обнял Шанну. На этот раз она прильнула к его груди.
— Как мне теперь вас называть? — заговорила она. — Джон, Рюарк, Деверелл или Бошан?
— Как вам понравится. Можно, например, называть меня возлюбленным, мужем или отцом ваших детей, любовью вашей жизни — этого будет достаточно, чтобы я всегда был рядом с вами.
— Папа Бошан? Ах нет… Рюарк? Возлюбленный? — Шанна обхватила руками шею Рюарка и подставила ему губы.
Чье-то покашливание, донесшееся от двери, прервало их долгий поцелуй. Но больше они не боялись разоблачения и улыбнулись в ответ на улыбку Натаниэля.
— Я всегда прихожу не вовремя, — усмехнулся он.
— У меня больше нет нужды просить вас хранить тайну. Можете рассказать о ней кому угодно, — смеясь, отвечала Шанна.
Натаниэль задумчиво потер подбородок.
— Послушайте, Шанна, мне не хотелось бы, чтобы вы считали меня лжецом из-за того, что я в свое время не признался в том, что Рюарк — мой брат.
— Вы прощены, сэр, — возразила Шанна. — Я уверена, что это Рюарк потребовал от вас молчания.
— Так оно и было. Когда мы бросили якорь в порту Лос-Камельоса, я дал Рюарку деньги для выкупа, но он не хотел и слышать об этом. И я подумал, что он или сошел с ума, или кто-то его околдовал. А потом увидел вас и все понял.
— Но как вы узнали, что Рюарк находится на Лос-Камельосе?
— Приехав в Лондон, я выяснил, что Рюарка обвинили в убийстве и якобы повесили. В Ньюгейте мне сообщили, что тело потребовал слуга некой мадам Бошан. В порту я узнал, что эта дама отплыла на остров под названием Лос-Камельос, и отправился туда.
Должен вам сказать, что я нанял в Лондоне адвокатов для серьезного расследования смерти той девушки, но ответа до сих пор не получил.
— Вы его получите! Рюарк не убивал ее.
— Вы сказали отцу о том, что ждете ребенка? — спросил Натаниэль.
— Да, вчера вечером.
— Значит, и это больше ни для кого не секрет, — удовлетворенно сказал Натаниэль.
— Простите, любовь моя, — заговорил Рюарк, — я все рассказал родителям. Они хотели сразу же прекратить эту игру, но присутствие Гэйлорда заставило их в нее включиться. Мама даже хотела немедленно спровадить его отсюда. Она не терпит никакого обмана.
— Это было очень плохо с вашей стороны, — надула губы Шанна, но глаза ее весело блеснули, когда она искоса взглянула на Рюарка. — Я была вне себя и едва не покинула ваш дом!
— Я последовал бы за вами, — сверкнул белозубой улыбкой Рюарк. — Иначе вы унесли бы с собой сердце мое и моего ребенка. Вам не удалось бы бежать от меня.
— Да, в этом вы можете не сомневаться, — улыбнулся Натаниэль. — Он твердо решил завоевать вашу любовь, и, похоже, ему это удалось.
— Да, в этом вы правы, — отвечала лучащаяся счастьем Шанна.
— Я покидаю вас… — Выходя, Натаниэль взглянул на разбитую дверь. — Хотя вам, видимо, не удастся предаться полному уединению…
Глава 27
Почти сразу после ухода Натаниэля Шанна с Рюарком присоединились в гостиной ко всему семейству, так как им, как справедливо заметил Натаниэль, нечего было делать в комнате со взломанной дверью.
Рюарк подошел к Траерну и протянул ему кожаный мешок.
— Здесь тысяча пятьсот фунтов, сэр, цена моей свободы. Соблаговолите выдать мне расписку в их получении…
Траерн вытащил из кармана какие-то бумаги и вручил их Рюарку.
— Вот моя расписка. Она подписана в тот день, когда вы вернули мне дочь.
— Вы просчитались, ведь я снова ее у вас похищаю.
— Проклятие! Мне решительно не везет. Потерять одновременно и дочь, и лучшего раба!
— Вы ничего не потеряете, сэр. И вам никогда не удастся разлучиться с нами. — Рюарк нежно привлек к себе Шанну, заглянув в ее улыбающиеся глаза.
Джордж облегченно вздохнул, снимая разбитые очки.
— Мне было велено носить их, чтобы не обнаружить сходства с сыном, и я рад, что снова могу смотреть на свет Божий без этих стекляшек. — В его золотистых глазах сверкнул огонек, когда он, улыбнувшись Шанне, взял ее руки в свои. — Мой сын сделал прекрасный выбор. Вы гордость нашей семьи, Шанна.
К Шанне подошла смущенная Гэрленд, дочь Джорджа.
— Мне очень жаль, что я невольно причинила вам боль, и очень надеюсь, что вы простите мне мое вмешательство.
— Вы действительно двойняшки с Габриэлой? — неуверенно спросила Шанна, поглядывая то на мужа, то на его сестру и поражаясь удивительному сходству между ними.
— Ну, конечно же, — весело ответила Гэрленд, — но я больше похожа на Рюарка. И это порой смущает людей, знающих, что мы с Габриэлой близнецы. Мы с Рюарком в отца, а остальные в маму.
Ребенок на руках Гэрленд пошевелился, и Шанна зачарованно смотрела, как девочка зевает и вытягивает ножки.
— Не могу ли я подержать ее немножко? — тихо спросила она.
— О конечно, пожалуйста. Вот, берите.
Глаза Гэрленд светились гордостью, когда она передала дочь в руки Шанне. Та почти со страхом приняла этот маленький комочек. На лице ребенка было написано любопытство и удивление от того, что над ней склонилось незнакомое лицо. Шанна, никогда раньше не державшая а руках младенцев, испытывала благоговейный страх.
Рюарк обнял ее за талию, молча глядя на племянницу.
— Она такая маленькая… — в восхищении прошептала Шанна.
— О, сначала они все такие, — отозвалась Гэрленд, — скоро вы сами в этом убедитесь.
Орлан Траерн сидел в своем кресле с довольной улыбкой. Его дочь замужем, ждет ребенка, и в мужья выбрала того, о ком он не осмелился бы и мечтать. Он чувствовал себя счастливым человеком.
То было радостное для всех время. Даже горничная Эргюс, так переживавшая за Шанну, теперь была спокойна за свою госпожу. Гордился своей, подчас сомнительной, ролью в устройстве этого брака и Питни. И все же его не покидало чувство беспокойства: слишком много загадок еще оставались неразгаданными. Вскоре его чувства разделили и Бошаны.
Вернулся Ролстон, и сразу атмосфера в доме стала угнетающей. Он вошел в гостиную и по очереди осмотрел всех присутствовавших, словно искал ответ на какой-то свой вопрос. Глаза его остановились на Траерне, сидевшем с опаленными волосами и с перевязанной ногой.
— Я… — начал он неуверенно, уставившись на ногу сквайра, — я хотел зайти на конюшню, но еще с дороги увидел, что от нее не осталось и следа.
Траерн тихо хмыкнул.
— Она сгорела сегодня ночью. — Орлан помолчал, пристально глядя на своего управляющего. — Исчезла не только конюшня, но и вы тоже. Где вы были?
