— Как вы думаете, зачем мистеру Рейни понадобилось покупать это офисное здание?
Самый распространенный способ вложения капитала, ответил я, и добавил, что это, мол, хороший вопрос.
— Почему — хороший? — осведомился детектив.
— Потому что Джей был очень болен.
— Болен?
— У него были серьезные проблемы с легкими. Очень серьезные. Он практически не мог дышать, как все люди.
Макомбер внимательно посмотрел на меня, слегка покусывая щеку. Он, несомненно, ознакомился с актом судебно-медицинского вскрытия и знал, в каком состоянии были легкие Джея.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Джей рос на картофелеводческой ферме на Лонг-Айленде, — объяснил я. — И случайно отравился каким-то гербицидом. Он чуть не погиб тогда.
— Когда это произошло?
— Я думаю, лет пятнадцать назад. Отравление привело к дегенеративному перерождению легочной ткани и фиброзу.
— Откуда вы все это знаете?
— От Джея, конечно. Впрочем, то, что у него проблемы с легкими, было видно, что называется, невооруженным глазом. Малейшее напряжение сил приводило к тому, что Джей начинал задыхаться.
— Я вижу, вы с ним сошлись довольно близко.
— Да нет, просто он мне кое-что рассказывал.
— И все-таки насколько близко вы знали друг друга? — не отступал Макомбер. — Вы понимаете, о чем я?…
— В этом смысле мы друг друга вообще не знали, детектив, — отрезал я.
— Вы не женаты, не так ли?
— Я разведен.
— Дети есть?
— Да, сын.
Макомбер заметно расслабился.
— О'кей, что еще вы можете рассказать о болезни мистера Рейни?
— Да я, собственно, уже все сказал.
— Вы знали, где он жил?
Я подумал о кислородной камере, об ингаляторах и гормональных препаратах, купленных на черном рынке, которые полиция обнаружит в квартире Джея над гаражом.
— Да. Запишите адрес. — Я продиктовал ему адрес Джея, решив, что в моем положении выгоднее всего притвориться законопослушным и добропорядочным гражданином, который только рад помочь полиции. — Если хотите, зашипите и мой рабочий телефон на случай, если у вас возникнут какие-то вопросы.
— Хороню, давайте.
— Могу я еще чем-нибудь помочь, детектив?
— Скажите, мистер Рейни обращался к врачу?
Я пожал плечами:
— Не знаю, он как-то не упоминал об этом.
— Значит, он был серьезно болен, как вы утверждаете, но к врачу не обращался. Так?
Я промолчал, изображая нерешительность.
— Выкладывайте, мистер Уайет, — поторопил меня Макомбер. — У нас на руках мертвое тело, и мы должны выяснить, что случилось.
— О'кей, — кивнул я, — расскажу. У меня сложилось впечатление, что Джей не верил врачам и сам экспериментировал с какими-то лекарствами. Мне он не раз говорил, что его состояние ухудшается и он вынужден прибегать к радикальным мерам, на которые решится не каждый врач, если только он дорожит своей лицензией. Джей часто измерял свой объем легких — для него это стало своего рода «пунктиком». Объем легких снижался, и Джей очень беспокоился по этому поводу. Он всегда носил с собой целый набор самых разных лекарств, ингаляторов и прочего. Иными словами, Джей сам себя лечил.
Макомбер задумчиво кивнул. Я буквально чувствовал, как он сравнивает и отбрасывает различные версии, все больше утверждаясь в решении, к которому я старался незаметно его подтолкнуть. Одинокий, тяжело больной мужчина, который знал, что обречен, и старался продлить свою жизнь, экспериментируя с сильнодействующими средствами, — таким представлялся ему Джей.
Десять минут спустя мы вошли в морг. Помощник медэксперта выдвинул из рефрижератора полку с высокими бортами, и я увидел Джея. В узком ящике его широкая грудь казалась меньше, чем при жизни; голова тоже как будто усохла, кожа приобрела белесовато-серый оттенок. От основания шеи до пупка тянулся длинный бескровный разрез, края которого были небрежно стянуты хирургическими нитками, и я понял, что патологоанатом вскрыл его и выпотрошил как рыбу. От этой мысли меня сразу замутило, рот заполнился едкой горечью, и я с трудом сглотнул. Взяв себя в руки, я наклонился ближе и увидел, что волосы Джея покрыты кристалликами соли. На щеках тоже блестели похожие на звезды соляные разводы. Глаза Джея были открыты, но самих глаз в глазницах не было, и я сразу вспомнил римские статуи богов и героев, высверленные зрачки которых создавали впечатление слепоты. Сейчас Джей больше всего напоминал такую статую. На него можно было смотреть, но сам он никого не видел. Помощник медэксперта вставил ему в ноздри ватные тампоны, но рот Джея был широко открыт, и я заметил, что у него не хватает нескольких коренных зубов — вероятно, он потерял их из-за того, что в юности у его семьи не было денег на хорошего дантиста. Подбородок Джея зарос щетиной. В целом его лицо странным образом казалось одновременно и совсем молодым, и очень древним.
— Это он?
Я кивнул:
— Да.
— Вы уверены?
— Конечно.
— Вы подпишете акт?
— Да.
— Никаких сомнений, мистер Уайет?
— Никаких.
— Вы, случайно, не знаете, у него был постоянный зубной врач?
— Думаю, что да, но обращаться к нему не обязательно. Я совершенно уверен, что это Джей.
— Бывает, иногда люди все-таки ошибаются.
Он был прав.
— Выдвиньте его до конца, — попросил я.
— Зачем?
— Я хочу взглянуть на его ноги.
— У мистера Рейни была какая-то татуировка?
— Нет.
— Может, родимое пятно?
— В молодости Джей занимался спортом, у него были сильно развитые икроножные мышцы.
Помощник эксперта выдвинул полку до конца. Она двигалась на роликах довольно плавно, но я заметил, что от тяжести тела Джея длинная полка прогибается. Никакой одежды на нем не было. Теперь, когда я видел его целиком, Джей больше не казался мне маленьким, усохшим. Густые черные волосы покрывали его грудь и узкой дорожкой спускались к основанию живота; поникший пенис накренился набок. Икры, плотно прилегавшие к жесткому дну ящика, расплющились под собственным весом и почти касались друг друга внутренними поверхностями.
Помощник медэксперта кивнул и достал рулетку.
— Ого!..
— Теперь вы понимаете?…
— Семнадцать дюймов. Обычный размер для страдающих ожирением, но наш клиент совсем не толстяк.
— Дайте мне еще минуточку… — попросил я. — Все-таки мы были друзьями.
