мужа ногой под столиком, мол, уймись, прикуси язык, за такие слова, если их кто-то кому-то перескажет, придется отвечать, но Константин Дмитриевич уже не мог остановиться. Все наболевшее, продуманное за годы и годы, поднялось вдруг на коньячной волне, в дорожном благодушии, а может быть, и в предчувствии скорой кончины. Чего уж теперь молчать?
– Наказаны мы были и за свою несусветную гордыню – «мы – самые сильные, самые непобедимые», за показуху своей мощи, за вранье себе и начальству… Всё вместе превысило сумму допустимых ошибок.
Только этим – богоотступничеством, разгильдяйством, шапкозакидательством – могу я объяснить небывалый за всю историю российского оружия военный разгром. Не было у нас за десять веков такого позорного количества пленных, столь бездарно брошенного оружия, таких утраченных территорий, таких беззащитных, безответных жертв на полях сражений. Не было и, очень в это верю – больше не будет!
Голубцов говорил так, как привык вещать с кафедры – методично, вразумительно, с чувством…
– И только одним могу объяснить то, что мы устояли в сорок первом и да еще перешли в наступление… Только одним себе это объясняю: Господь нас наказал, но он же нас и спас. С его помощью устояли и выстояли. С его именем, пусть и неизреченным, мы победили. Это говорю вам я, командующий самой сильной тогда армии – 10-й.
И как бы нас не честили за лето сорок первого, все же хочу напомнить, что Наполеон со всей своей пехотой и конницей дошел до Москвы уже в конце августа, а Гитлер со всеми своими быстроходными танками и самолетами встал под Москвой только в конце ноября. Так что не зря мы стояли у него на пути. Не зря…
* * *
Ровно через год после этой замечательной встречи – 9 июня 1956 года генерал-лейтенанта Константина Дмитриевича Голубцова не стало. Он умер в Москве от острой сердечной недостаточности. В марте того года он успел отметить свое 60-летие.
Гроб с телом был выставлен в Центральном доме Советской Армии на площади Коммуны. Попрощаться с командармом 10-й и 43-й армий пришло немало людей, друзей, однополчан, сослуживцев и просто тех, кто на себе испытал тернии первого года войны. Голубцов лежал в парадном мундире без орденов (они сияли на красных подушечках). Успокоенное, почти счастливое лицо это человека выражало одно: «Слава Богу за все!»
Вместо эпилога. В зеркале Марса
Июнь 1944 года… Белоруссия. На брестском и белостокско-гродненском направлении снова бои. Война идет в обратном направлении – с востока на запад: операция «Багратион». Теперь немецкие стратеги стали повторять ошибки и промахи советских маршалов трехгодичной давности. Так же, как в июне 41-го, наркомат обороны полагал, что главный удар по СССР вермахт нанесет на Украине, так и в июне 44-го Адольф Гитлер и Верховное командование вермахта полагали, что главный удар Советская армия нанесет южнее полесских болот – на Украине. И точно так же ошиблись.
Так же, как в 41-м году, советское командование не сумело точно определить ни срок, ни время немецкого нападения, так и германские генералы не смогли определить время начала советского наступления. Операция «Багратион» застала немецкие войска врасплох. Брест, Белосток, Гродно повторились для немцев в Витебске, Могилеве, Орше… Главный удар прошел по руслу главного удара немцев в 41-году по направлению Барановичи-Брест.
Теперь в небе господствовали не люфтваффе, а советские штурмовики и бомбардировщики. 8 июля после жестокого боя были взяты Барановичи, впереди – Слоним, Зельва, Волковыск, Белосток…
Теперь и для немцев пролегли свои «дороги смерти», подобные белостокскому исходу. И по их обочинам, точно также, как под Волковыском, Зельвой, Барановичами громоздились груды разбитых искореженных обгорелых грузовиков, танков, бронетранспортеров, мотоциклов, повозок, орудий… И снова были охваты танковых клиньев, только на сей раз, смыкались советские «клещи». И точно так же образовались «котлы»-ловушки, точно так же потянулись потом бесконечные вереницы пленных, и точно такое же возникло соотношение убитых и раненых.
Все повторилось в зеркальном отражении. Гигантский маятник войны пошел в обратном направлении, сметая все, что пыталось его остановить. И сделала это та самая 3-я армия, которую в сорок первом посчитали разбитой под Гродно, Волковыском, Зельвой раз и навсегда[20]. И вот теперь генерал Типпельскирх, геншатбист, историк, командир 12-го армейского корпуса группы армий «Центр», вынужден был отмечать:
«Русские армии с неослабевающей энергией стремились в самом зародыше ликвидировать все попытки немецких войск создать новый фронт, вбивая мощные клинья в направлении Барановичей, Вильнюса и южнее Даугавпилса. Командование группы армий „Центр“ пыталось отразить русские удары в направлении Барановичей и Вильнюса, непрерывно контратакуя танковыми дивизиями прорвавшиеся части противника и отходя остальными силами с непрочных оборонительных рубежей лишь постепенно, шаг за шагом, в расчете на то, что прибытие новых сил позволит приостановить наступление противника. Немецкие войска на различных участках почти ежедневно оказывались в критическом положении, 2-й и 4-й армиям в ходе этих сдерживающих боев кое-как удавалось поддерживать между собою непрочную связь. С рубежа Лунинец, Барановичи, восточнее Лиды они к 12 июля были отброшены на рубеж Пинск, Слоним, восточнее Гродно, Алитус. Уже отчетливо вырисовывались намерения русских прорваться на Белосток и Брест»…
И прорвались. Белосток был взят штурмом 27 июля 1944 года войсками 2-го Белорусского фронта. Общая глубина продвижения советских войск составила около трехсот километров, а темпы наступления достигли свыше двадцати километров в сутки.
Двадцатого июля дивизии генерала Рокоссовского с ходу форсировали Буг, именно сходу, как это сделали Гот с Гудерианом 22 июня 41-го.
Так же, как под Слонимом для РККА, возник «котел» под Брестом, только на сей раз для немецких солдат. И они вырывались из него с такой же ожесточенностью, как красноармейцы прорывали немецкие заслоны под Зельвой.
Марсу свойственно держать в руках зеркальце Венеры. Но тут произошла странная вещь. Бог войны приладил к мечу зеркало (и отнюдь не кривое), и все вернулось на круги своя.
Москва – Белосток – Волковыск – Зельва – Слоним
