Книга Легенды Раэнора - Анна Соболева

по недосмотру присвоивший было себе звание Главного лекаря, но потом выведенный на чистую воду возмущенными собратьями по ремеслу, тоже, впрочем, не слишком учеными, пренебрегает возложенным на него почетным долгом — следить, не спуская глаз, за твоим драгоценным здоровьем. Вместо этого пронырливый старикан наверняка бездельничает у себя в логове, отговариваясь тем, что в поте лица трудится в подземельях. Тем же самым, я уверен, занят и твой “верный” телохранитель, наш весельчак Румиль. Где он сейчас?

— Румиль выполняет мои поручения, — невозмутимо ответила Элен.

— Твои поручения, о моя добрая, наивная госпожа?! — Секретарь развел руками. — Да, я понимаю. Он так тебе дорог, что ты поручила ему по десять раз на дню проверять содержимое кастрюль на кухне, а после каждой трапезы отдыхать, чтобы не подорвать здоровье. И только я, твой надежный, единственный из всех преданный до конца слуга, я, Ирлинг, остаюсь рядом. Я разделяю твою скуку и рискую, заразившись приступами изнуряющей тебя хандры, свернуть себе челюсть в непрестанной зевоте.

— Ах ты болтун! — усмехнулся зашедший лекарь. — Нахальный мальчишка! Я вот тебя за уши оттаскаю!

— Меня? За уши? Почтенного отца семейства?! — притворно возмущался секретарь. — Вот, госпожа, как относятся эти нечестивцы к лучшему из твоих подданных, к знатнейшему раэнорцу! И ты молчишь! Ты ни слова не замолвишь в мою защиту?

Элен рассеянно улыбалась, слушая его болтовню. Все эти дни она приводила в порядок свой архив. Разбирала бумаги, грамоты, письма, безжалостно бросая почти все в жаркое пламя камина.

Однажды Дию, зайдя ее проведать, сказал:

— Кажется, упрямец Атни готов отступить. Они не могут больше бороться с призраками. В городе творится что-то страшное. Ведь мы готовились отражать атаки врага из-за стен. А беда — вот она, внутри. Как изменилась столица! Дом, в котором рождались и счастливо жили поколения твоих предков, стал западней. А доводящий до безумия страх, а болезни! Ворондил оставил в Дол-Раэне отряд в триста человек. Теперь не осталось и половины.

— Да. И это при том, что не было ни одного боя. — Элен ссутулилась. — Едва ли десятая часть погибла от стрел дикарей, что идут мимо города. Остальные…

— Остальных унесла зима. Жуткая зима.

— Я чувствую, конец близок. Те сны, помнишь? Сны, от которых я пряталась на высоте Сторожевой башни? Они снова меня преследуют. Меня сжигает огонь. И мне страшно.

Дию с нежностью погладил ее руку.

— Мы переживем все напасти, моя госпожа. Мы должны. Твои сны — только предостережение. Будь осторожной и осмотрительной. А пылающий в тебе огонь, дорогая моя госпожа, — вовсе не порождение преследующих твою память теней прошлого. Просто у твоего ребенка огненное сердце. Да и может ли быть иначе? Ведь ты — избранница Единого, в тебе, как и в Хранителе, часть его светлого пламени.

Крякнув от натуги, Ясперс повернул воротное колесо, и вода плавной струей потекла по каменному желобу акведука. Тонкие ручьи ответвлялись от основного потока и неслись к аллеям, рощицам, цветникам. Ясперс зачерпнул ладонью воды из желоба, глотнул и одобрительно причмокнул. Вода из Красного озера, и впрямь отдающая рыжиной и оставляющая на каменном ложе акведука яркий ржавый след, по его мнению, была превосходной. Ясперса ничуть не смущал легкий кисловатый вкус и запах. Он был твердо убежден в ее пользе. А иначе чем объяснить то, что, живя всю жизнь в подземном городе, здоровье смотритель имел отменное, да и жена с детьми на хвори не жаловались. Что говорить о людях! Даже сады верхнего мира не могли похвастаться такой яркой, сочной зеленью, пышностью цветения и величиной приносимых плодов.

— Не понимаю я их упрямства, — пробормотал смотритель, достал из кармана яблоко, откусил и принялся задумчиво жевать.

— Хозяин, обед готов! — прозвучал совсем рядом негромкий, певучий голос. Смотритель, не оглядываясь, отозвался:

— Иду, иду.

— Ты закончил с поливом, Ясперс? — Высокая, статная женщина в светло-зеленом платье подошла к смотрителю. Тот, хмурясь, мельком взглянул на пришедшую и буркнул: — Почти.

Женщина, откинув за спину толстые каштановые косы, подошла к акведуку и, зачерпнув воды, брызнула Ясперсу в лицо.

— Прекрати ребячиться, Карина! — Смотритель строго взглянул на жену, но не в силах противиться ласковой теплоте ее ясных карих глаз, улыбнулся. Она тоже улыбнулась в ответ и поцеловала его во все еще нахмуренный лоб.

— В чем дело? Что случилось? — Карина взяла мужа за руку. — Ну-ка выкладывай!

— Ай, все никак не приду в себя после разговора с лекарем. Плохи наши дела. — Вот ты о чем! — Карина покачала головой. — И не стыдно тебе? Чем это наши дела плохи? Оглянись-ка, милый друг! Чем тебя не устраивают эти великолепные залы, эти рощи, пруды и фонтаны? Тебе надоела спокойная жизнь? Ясперс, не гневи богов!

— Не то, не то ты говоришь! — Смотритель сокрушенно вздохнул. — Как все это оставить?

Карина притихла. Вот он о чем! Ей-то и думать о переселении было страшно. — Прекрати себя изводить, — наконец произнесла она тихо. — Не рви зря сердце. У нас и так впереди хлопот — не сосчитать. Что Дию сказал?

— Да ничего. Они там, наверху, мнутся, не решаются. Как же, с вольного света — да в подземелье. Даром, что света-то уж и нет давно.

— Что ты все злишься, Ясперс? — Пожала плечами Карина. — Конечно, страшно. Из них-то никто здесь и не был. Я, помню, когда невестой твоей была, тоже боялась. Не шутка — навсегда под землю спуститься! Люди ведь даже и не подозревают, как здесь чудесно. Представляешь, как они удивятся? Вот уж мы позабавимся!

— Позабавимся, позабавимся. — Ясперс взялся за колесо. — Только как бы потом не заплакать.

Помогая ему закрыть заглушку, Карина спросила:

— Ты о чем?

— Вот что, — смотритель искоса взглянул на жену, — поговори с Нионой. Она у нас, хвала небесам, девочка серьезная, не то что ее двоюродные сестрицы. Но все же предупреди, пусть остережется. А то, знаешь, как спустятся сюда молодцы из войска этого выскочки Атни…

— Ох, Ясперс! — Карина оставила колесо и выпрямилась. — Глупости говоришь. Дочь позоришь. Уймись, не болтай попусту вздор. Самому потом стыдно будет. Пойдем-ка лучше обедать. А то Яни, наверное, уж изнемог от голода.

Смотритель поплелся вслед за женой. Но вскоре он догнал ее и, взяв за руку, с виноватой улыбкой пробормотал:

— Прости. Верно, чепуху болтаю.

Они прошли несколько залов. Карина по пути кормила рыбок в маленьких искусственных прудах, доставая корм из висящего на тонком серебряном пояске маленького шелкового мешочка.

— Уж больно лианы разрослись, Ясперс, — обернулась она к мужу, отводя от лица тяжелую плеть, свесившуюся с решетки прямо на дорожку. — Надо бы подрезать. Может,