слушатели прошли трехмесячный курс военной подготовки под руководством Лукачера, которого Шохат назначил главным военным инструктором. В школе было три выпуска общей численностью около пятидесяти человек, составивших командные кадры Киббуца, после чего Лукачер исчез. Только через несколько месяцев выяснилось, что он ушел в коммунистическую партию Палестины (КПП), получил подпольную кличку «Хорзо» и стал ответственным за обеспечение конспирации.
Маня была ошарашена изменой Лукачера. Она не знала, что, когда он был в Берлине, резидент ГПУ Хашин рекомендовал Лукачера московскому начальству. По заданию Москвы, Лукачер стал секретным агентом советской разведки в Эрец-Исраэль и на Ближнем Востоке.
Для нелегальной компартии Палестины, находившейся тогда в условиях глубокого подполья, Лукачер с его военной подготовкой, знанием методов ведения партизанской войны и конспирации был, что называется, бесценной находкой. Он подыскивал квартиры для партийных явок, обеспечивал секретность визитов и личную безопасность важных заграничных товарищей. Через него лидеры КПП осуществляли связь с партийными активистами. Он же отобрал, подготовил, вооружил и поставил охранять партийную типографию и склад оружия группу молодых членов КПП. Время от времени, получая шифровку из Москвы, Лукачер, свободно говоривший по-арабски, выезжал в арабские страны, снабжал там оружием местных коммунистов и провоцировал их на мятежи. В Эрец-Исраэль Лукачер поддерживал связь с арабскими кругами, враждебно настроенными по отношению к сионизму, и подстрекал их против евреев. Ходили даже слухи, что Лукачер обучал арабов обращению с огнестрельным оружием перед кровавыми беспорядками 1929 года. В 1930 году англичане по анонимному доносу арестовали Лукачера, но ему удалось бежать, и в 1931 году он уже был в Москве со всей семьей. Сначала ГПУ хотело на год послать Лукачера курсантом в военную академию им. Фрунзе и сделать его резидентом Коминтерна на Ближнем Востоке, но вместо этого поручило ему несколько секретных заданий в странах Европы. С волной «чисток»[905] Лукачера выслали из Москвы и перевели на канцелярскую работу, а в 1937-м — посадили. В подвалах. Лубянки пламенный коммунист и верный агент ГПУ Иерахмиэль Лукачер под пытками признался, что он — агент мирового сионизма и английский шпион. Но ему невероятно повезло: он получил всего пять лет лагерей. За эти пять лет красавец Лукачер стал изможденным, беззубым стариком. Таким его встретил в лагере генеральный секретарь компартии Палестины Йосеф Бергер-Барзилай[906], которого в 1932 году вызвали в Москву возглавить ближневосточный отдел Коминтерна и через два года арестовали за «троцкистско-зиновьевскую агитацию». Бергер-Барзилай провел в советских тюрьмах и лагерях более пятнадцати лет, после чего был приговорен к пожизненной ссылке в Сибирь. В 1942 году Лукачера освободили из лагеря и послали на фронт. Каким-то чудом он отыскал свою семью и провел с ней несколько дней, сказав жене, что будет пробираться на Кавказ, чтобы через Турцию вернуться в Эрец. Он не только не вернулся в Эрец, но и не доехал до своей воинской части. Однако много лет спустя его семья получила уведомление, что он «пал в боях за родину».
В 1937 году был расстрелян и берлинский резидент ГПУ Александр Хашин, а в 1941 году расстреляли вместе с двумя сыновьями его младшего брата Вольфа Авербуха, председателя КПП, вызванного в Москву для консультаций. Вдова Вольфа, Мария, много лет спустя сказала: «У меня всех убили: мужа, детей, брата, шурина (…) я осталась совсем одна (…) но, несмотря на все, что случилось, я верю в коммунизм»[907].
Из руководителей КПП, оказавшихся в советских лагерях, выжили только двое. Оба — польские евреи: Йосеф Бергер-Барзилай и Леопольд Треппер[908].
Бергер-Барзилай возвратился в Израиль в 1957 году, вернулся в «лоно иудаизма» и проклял коммунизм в книге «Трагедия советской революции».
Не менее тяжелый путь прошел и Леопольд Треппер. Он приехал в Эрец-Исраэль в 1924 году, возглавил хайфский филиал КПП, в 1929 году был выслан из страны мандатными властями за подрывную коммунистическую деятельность, переехал во Францию и включился в работу французской компартии. Она направила Треппера на учебу в СССР, где его завербовала советская военная разведка и сделала резидентом в Западной Европе. Там во время Второй мировой войны он создал разведывательную сеть преимущественно из евреев, которой гестаповский отдел радиоперехвата дал название «Красная капелла».
«Среди евреев было много бескорыстных идеалистов (…) Поэтому советская разведка преуспевала там, где никто другой не сумел бы»[909], — сказал по этому поводу Исер Харэль. В 1942 году немецкая контрразведка арестовала Треппера в Париже, надеясь перевербовать его, но через год он бежал из-под ареста и скрывался до освобождения Франции. А в 1945 году Треппера вызвали в Москву, арестовали и приговорили к пятнадцати годам лишения свободы за измену родине. После смерти Сталина его освободили и разрешили выехать в Польшу. Там бывший коммунист Леопольд Треппер стал Лейбом Домбом, возглавил борьбу за возрождение еврейской культуры, а в 1974 году репатриировался в Израиль и незадолго до смерти написал мемуары «Большая игра». Они переведены на все европейские языки и экранизированы в Голливуде. Свои мемуары Треппер закончил так: «Я принадлежу к тому поколению, которое было принесено в жертву на алтарь Истории. Мужчинам и женщинам, устремившимся к коммунизму на крыльях Октября, даже в страшных снах не могло присниться, что через пятьдесят лет от Ленина останется только набальзамированная кукла на Красной площади. Революция обанкротилась, и мы деградировали вместе с ней. Но и много лет спустя после захвата Зимнего дворца в Петрограде, после новой волны преследования евреев, после наведения „нового порядка“ в Восточной Европе все еще находятся люди, которые осмеливаются называть советский режим „социализмом“»[910].
27
В борьбе с Бен-Гурионом Маня и Исраэль проигрывали по всем статьям. Самой острой была борьба за Трудовой батальон. Когда Мендель Элкинд внес в него раскол, авторитет Шохата был подорван. Положение Киббуца пошатнулось, тем более что слухи о его существовании дошли до Бен-Гуриона. А когда Бен-Гурион узнал, что Шохат вел переговоры с советскими властями в обход сионистского руководства, его терпение лопнуло.
На состоявшемся в 1926 году закрытом заседании исполнительного комитета Гистадрута (которое, по указанию Бен-Гуриона, велось без протокола) Бен-Гурион потребовал предложить Киббуцу самораспуститься и сдать оружие Хагане. Часть Трудового батальона подчинилась требованию и передала Хагане небольшой склад оружия в Тель-Йосефе. Киббуцники из поселения Кфар-Гилади сдать оружие отказались.
— Держи карман шире! — съязвила Маня. — Так мы и сдадим оружие! Пусть только попробуют сунуться! Бен-Гурион нам не указ.
— Бен-Гурион! Бен-Гурион! Везде Бен-Гурион! — бесился Шохат. — Все прибрал к рукам. Его Гистадрут держит нас за горло мертвой хваткой. Рабочие места, кредиты
