решил выдержать паузу и ничего не написал в ответ. За завтраком Миша ещё раз перечитал свой заранее составленный план разговора и решил, что не будет откладывать беседу, сразу после уроков расставит все точки над «i».
Увидев его в классе, Ивова, казалось, обрадовалась и спросила, почему он не пришёл.
— Проспал,— буркнул Миша.— Давай после уроков сходим ко мне, я серьёзно поговорить хочу!
— Ну давай,— отозвалась отличница.— Ты какой-то странный сегодня. Что-то случилось?
— Так, ничего… давай лучше потом.
До конца уроков он практически не разговаривал с подругой, старательно выдерживая паузу. Жанна выглядела взволнованной, похоже, её мучило любопытство, и она с трудом сдерживалась. Когда занятия закончились и они немного отошли от школы, девушка сразу спросила:
— Ну и о чём ты хотел поговорить, раз готовился долго и тщательно?
— С чего ты это решила? — удивился Штифлев.
— Ты в листок заглядывал весь последний урок, который в тетради спрятал, но довольно неловко,— улыбнулась Жанна.— И волнение плохо умеешь скрывать.
— Я хотел поговорить о нашем будущем,— нервно начал Миша.— Ну то есть о дальнейшем логическом развитии наших отношений.
— Ого, как официально,— улыбнулась девушка.— Ты мне предложение делаешь, что ли?
— Ну как бы и об этом тоже хотел поговорить,— продолжил Миша, заметно смутившись.— Я же говорил, что настроен серьёзно и совершенно не шучу. Я тебя люблю и не только ради секса с тобой встречаюсь.
— Лол, успокоил, слава богу,— усмехнулась Жанна.
— Я серьёзно! — повысив голос, воскликнул Миша.— Хватит паясничать.
— Извини, настроение такое,— снова улыбнулась девушка.— Но видел бы ты себя со стороны — сам бы заржал.
— Я хотел поговорить по поводу твоего увлечения и планов после окончания школы. То есть вот это всё в смысле поездки в Москву на учёбу и участие в каких-то политических движениях, в фонде Навального и тому подобное. Так вот, я категорически против этого. Этот Навальный — скорее всего провокатор, так указано во многих источниках, я вчера специально изучал. Глупо и опасно ввязываться во что-либо с ним связанное. Даже Ксения Олеговна об этом говорила. Ну так вот, я категорически против того, чтобы ты во всём этом участвовала. И против учёбы в Москве. Гораздо лучше и спокойнее учиться у нас здесь, поблизости,— в областном центре. Так как я серьёзно собираюсь связать с тобой свою жизнь, то считаю важным сразу чётко обозначить своё мнение. Чтобы ты сразу сделала выбор, нужен я тебе или нет.
Жанна замерла, приоткрыв рот от изумления. Миша по инерции сделал ещё два шага вперед, и рука девушки в тонкой кожаной перчатке выскользнула из его ладони. Он обернулся и увидел, что Жанна стоит в полной растерянности, словно не знала, плакать ей или смеяться в такой ситуации. Наконец спустя пару секунд она улыбнулась и, привычно прикрывшись забралом сарказма, поинтересовалась:
— Блин, ты проспал, потому что всю ночь эту речь учил? Звучит как-то уж слишком картонно. Я так и не поняла — между чем и чем мне нужно сделать выбор?
— Между твоими опасными увлечениями и мной,— твёрдо сказал Миша.— Между моим путем, ну то есть намеченным путём в смысле жизни и образования, и …
Он замялся, отчетливо понимая, как глупо и нелепо звучит фраза. Всё это было невероятно глупо. Сейчас нужно было завершить «и твоим путём», но при такой постановке фразы ответ был вполне очевиден. Миша вздохнул и поспешно заговорил, несколько сбиваясь и выходя из образа «сильного мужчины»:
— Я просто правда беспокоюсь за тебя, то есть за нас. Считаю, что нужно ставить реальные цели, а не гнаться за какой-то фантазией. Я правда хочу, чтобы мы жили вместе, потом поженились, детей родили. Хочу о тебе заботиться, но мне важно сразу разобраться, определиться и наметить цели. Ты же любишь порядок во всём, вот я и решил сразу обозначить, так сказать, порядок в отношениях. Чтобы сразу понять как бы и потом не жалеть, вот…
Жанна молча кивнула. Улыбка на её лице постепенно растаяла, губы сжались в тонкую ниточку, и Мише показалось, что сейчас она заскрежещет зубами. Она смотрела на него не мигая и столь пронзительно, что, казалось, взгляд пройдёт через его глазницы навылет, оставляя на затылке два обожжённых отверстия. Девушка молчала не меньше минуты. Затем протянула, тяжело роняя каждое слово, будто капли из раны на снег:
— Ультиматум, значит!.. Ты на самом деле думаешь, что вот так можно на ровном месте?.. Блин, условия типа выдвигать. Вот прям решил, и всё,— что мне делать, а что не делать. Ты, может, вообще меня хочешь в клетку закрыть, на цепь посадить и к батарее привязать сразу? Почему ты уверен, что можешь что-то решать за меня?
Миша вздрогнул и едва не сорвался на извинения. Взгляд Жанны пылал гневом, ему очень хотелось опустить глаза, но он решил идти до конца:
— Не за тебя, а за нас. Принимать решения должен мужчина. А я даю тебе выбор: или есть мы, или нет. Ты то же самое себе позволяешь, забыла? Вчера у Лайки прям как Джеку скомандовала: «Миша, пошли, мы уходим!». Может, я ещё там побыть хотел, а у тебя даже мысли такой не возникло. Давай сразу решим, я не собачка тебе. Есть вещи, которые мне не нравятся. Я скажу чётко и ясно. Я против твоего увлечения всей этой навальной антикоррупционной хуетой. Против, и всё. Или я — или это.
— Ты ревнуешь, что ли? — ехидно ухмыльнулась Жанна.— Дожили! Меня к Навальному приревновал. Или ты струсил, что тебя к ЕГЭ не допустят за репост?
— Я считаю это опасным и вредным,— твёрдо сказал Миша.— Хочу тебя оградить, потому что люблю.
— Ну и считай,— сказала Жанна и со злостью плюнула в снег.— Хуй свой рукой огради и дрочи на здоровье. Я сама буду решать, что мне делать и когда. Бывай!
Она резко развернулась на каблуках и бросилась прочь быстрее, чем Миша успел заметить блеснувшие в уголках глаз слёзы. «Ну и пускай,— со злостью подумал Миша.— Значит, я не совсем ошибся. Был бы ей нужен — не побежала бы так, что аж пятки засверкали. Пусть едет в свою Москву и там сосет у Навального!
Вернувшись домой, он несколько остыл и почувствовал сомнения в принятом решении. Парень успокаивал себя тем, что Жанна очень
