письме мистеру Харрису – возможно, стоит оказать ему услугу, чтобы не дать прорасти семени зла в его сыне, пока не поздно. Мисс Стрэнджворт развернулась, чтобы отправиться домой, в свою тихую очаровательную спальню, и не слышала, как сын Харрисов вежливо обратился к ней, сказав, что она что-то уронила.
– Старушка Стрэнджворт совсем оглохла, – заметил он, глядя вслед мисс Стрэнджворт и держа в руке поднятое с земли письмо.
– Какая разница? – спросила Линда. – Кого это волнует?
– Письмо адресовано Дону Крейну, – сообщил сын Харрисов. – Она уронила письмо, адресованное Дону Крейну. Давай занесем ему сами. Мы все равно пройдем мимо его дома. – Мальчик засмеялся. – Может, в конверте чек или что-то срочное, и Дон будет рад получить его сегодня, а не завтра.
– В жизни не поверю, что старушка Стрэнджворт посылает кому-нибудь чек, – хмыкнула Линда. – Брось в почтовый ящик. Зачем делать одолжение? – Она всхлипнула. – До нас никому нет дела, так почему мы должны о ком-то заботиться?
– Я все-таки отдам им письмо, – решил сын Харрисов. – Может, в нем хорошие новости. Может, им не помешают хорошие новости. Как и нам.
Взявшись за руки, они грустно побрели по сумрачной улице, и сын Харрисов всю дорогу крепко сжимал в руке розовый конверт мисс Стрэнджворт.
На следующее утро мисс Стрэнджворт проснулась совершенно счастливая и даже удивилась, однако вспомнила, что скоро три адресата получат ее письма. Неприятные, даже жестокие письма, возможно, но зло изгнать нелегко, а отмыть сердце дочиста нелегко. Она почистила зубы, до сих пор крепкие, несмотря на семьдесят один прожитый год, и тщательно оделась в прелестное, нежное на ощупь платье, а потом застегнула пуговицы на легких ботинках. Спускаясь по лестнице, она раздумывала, не испечь ли вафли, которые можно съесть на завтрак в залитой солнцем столовой, и вдруг заметила на полу у входной двери почту: счет, утренняя газета и странно знакомое письмо в зеленом конверте. Мисс Стрэнджворт застыла, глядя на зеленый конверт с адресом, написанным карандашом печатными буквами, и подумала: очень похоже на мой почерк. Неужели какое-то из моих писем прислали обратно? Нет, этого не может быть, ведь никто не знает, откуда они отправлены. Как же это письмо попало сюда?
Мисс Стрэнджворт была Стрэнджворт с Плезант-стрит. Недрогнувшей рукой она открыла конверт, развернула выпавший из него лист зеленой бумаги и беззвучно заплакала о зле и бесчестии мира, читая короткое послание: «Взгляните на то, что осталось от ваших роз».
Эпилог. Слава
«Писатель», август 1948 г.
За два дня до публикации моего первого романа, когда я собирала вещи, чтобы отправиться из маленького городка в Вермонте, где я живу, в Нью-Йорк, зазвонил телефон, и, раздраженно схватив трубку, я сказала: «Алло!» В ответ послышался добрый старушечий голос, проскрипевший: «Алло, кто говорит?» – так в Вермонте часто приветствуют друг друга по телефону.
– Это Ширли Джексон, – ответила я, немного успокоившись, потому что мое имя напомнило мне о книге.
– Могу я поговорить с миссис Стенли Хейман?
Поколебавшись, я неохотно сказала:
– Это миссис Хейман.
Собеседница заговорила гораздо радостнее.
– Миссис Хейман, это миссис Шейла Ланг, из газеты. Я давно пытаюсь с вами связаться.
– Мне очень жаль. Я была ужасно занята… книга и все остальное…
– Понимаю, – ответила она. – Что ж, миссис Хейман, я до вас дозвонилась. Вы читаете нашу газету?
– Конечно, – уверила я ее, – и в некотором роде ожидала…
– Значит, вы читали колонку «Заметки из Норт-Виллидж»?
– Да, конечно, – сердечно ответила я.
– Это моя колонка, – сообщила она. – Я пишу эту колонку.
– Конечно, я живу в Норт-Виллидж, – заметила я, – но мне казалось, что такая важная новость…
– Я звоню жителям нашего города, у которых, возможно, найдутся для меня интересные новости.
– Определенно найдутся, – сказала я, и потянулась за одним из множества экземпляров обложки, раскиданных по дому. – Книга называется…
– Прежде всего, – прервала она меня, – ответьте, пожалуйста: где именно вы живете, миссис Хейман?
– На Проспект-стрит, – доложила я. – «Дорога сквозь стену».
– Понимаю. Позвольте, я запишу.
– Это название книги, – пояснила я.
– Да, конечно, – отозвалась она. – А в каком доме на Проспект-стрит вы живете?
– В бывшем доме Элвелла.
– На углу Меканик-стрит? Мне казалось, там живут Элвеллы-младшие.
– Они наши соседи. Мы поселились в старом доме Элвеллов.
– В старом доме Тэтчеров? Мы зовем его старым домом Тэтчеров, потому что его построил Тэтчер.
– В том самом доме, – подтвердила я. – Книга будет опубликована послезавтра.
– Я не знала, что там кто-то живет. Я думала, дом пустует.
– Мы живем здесь уже три года, – с некоторым раздражением пояснила я.
– К сожалению, я не так часто езжу в ту сторону. Какими новостями вы хотели бы со мной поделиться? Ожидаете гостей? Устраиваете праздник для детей?
– На следующей неделе выходит моя книга, – повторила я. – В день публикации я буду в Нью-Йорке.
– Едете вместе с семьей? – уточнила она. – Кстати, у вас есть дети?
– Двое. Я беру их с собой.
– Какая прелесть. Представляю, как они рады.
– Представляете, – разозлившись, заявила я, – меня попросили писать колонку о девочках-скаутах для вашей газеты.
– Неужели? – усомнилась она. – Я уверена, вам очень понравится у нас работать. У нас все так непринужденно.
– Вот именно, – согласилась я. – Рассказать вам о моей книге?
– Непременно. Если у вас будут интересные новости, пожалуйста, звоните мне, я буду очень рада. Мой номер есть в телефонной книге.
– Спасибо. Так вот, моя книга…
– Спасибо, мы чудесно поговорили, миссис Хейман. Подумать только, я и не знала, что кто-то живет в старом доме Тэтчеров!
– «Дорога сквозь стену», – сказала я. – «Фаррар и Страус».
– Понимаете, – повторила она, – я теперь редко выхожу из дома, и эта колонка помогает мне поддерживать связь с соседями. Общаться.
– Два семьдесят пять, – продолжала я. – Будет в местном книжном магазине.
– Вероятно, вам по тем же причинам понравится писать колонку о девочках-скаутах. Большое спасибо, миссис Хейман. Обязательно позвоните мне в ближайшее время.
– Я начала писать ее прошлой зимой, – не сдавалась я.
– До свидания, – вежливо произнесла она и повесила трубку.
Колонку, которая вышла в газете под заголовком «Заметки из Норт-Виллидж», я сохранила на память. Некоторые из моих знакомых даже заметили ее и прочли. Колонку напечатали на последней странице – из четырех.
«Заметки из Норт-Виллидж
Миссис Ройал Джонс с Мейн-стрит заболела.
Мисс Мэри Рэндалл с Уэйт-стрит больна ветрянкой и не выходит из дома.
Занятия по плетению ковров вела на прошлой неделе миссис Руфь Харрис.
Харлбут Ланг из Трои провел выходные с родителями в Норт-Виллидж, у мистера и миссис Р. Л. Ланг.
