— Зачем тебе Трон? Что ты хочешь изменить в мире?
Ассанг на мгновение задержался с ответом.
— Хочу, чтобы стало меньше глупости, — негромко сказал он. — И меньше жестокости. Впрочем, это одно и то же. Хочу проложить новые дороги для тех, кто готов стать Идущим…
Чародей неожиданно ухмыльнулся и закончил:
— …и начистить рожу Седраксу!
Я не сдержалась и фыркнула. Почему-то последняя фраза вызвала у меня наибольшее доверие. Наверное, сказалось воспитание, полученное в доме Беша. Но остальные мысли чародея мне тоже понравились. Я открыла рот, чтобы сказать об этом Лю-Ассангу — только его здесь уже не было. Я тихо выругалась.
Что ж, ответ на свой вопрос я получила. Пора искать Одинца.
В толчее призраков, спешащих к У-Наринне из всех времён и миров, трудно было опознать существо из «здесь и сейчас». Я пригасила внутренний взгляд.
Оказывается, пока я разглядывала нездешние сущности, Четтан успел спрятаться за холмы. На плато легла тень. Вот-вот она сгустится до сумерек, вслед за которыми придёт Ночь.
Хэй, Одинец! Или как там тебя — Моран? Отзовись, вулх! Где ты, анхайр?
Не знаю, был ли это ответ вулха, или только моё воображение, но мне явственно послышался вой. Кто-то, очень похожий на вулха, протяжно взвыл за краем осыпи, к северу от меня. Взвыл и умолк. Я поспешила туда.
Вулх сидел под большой серой скалой, грустный и одинокий. Я только сейчас поняла, как сильно соскучилась по нему за эти дни. Серьёзные размышления тотчас вылетели у меня из головы.
— Одинец! Вот ты где!
Серый зверь вскочил с места и бросился ко мне. Я не устояла на ногах, и мы покатились по каменному крошеву. Вулх лизнул меня в щёку. Потом в другую. Потом в нос. Я со смехом оттолкнула его:
— Да хватит тебе лизаться. У-ух, зверюга! И где тебя джерхи водили?
На несколько мгновений я забыла обо всём. Осталась только радость встречи. Но мир напомнил нам о себе. Далеко за холмами на западе Четтан соскользнул за горизонт. Сумерки стремительно густели.
В вышине над нами прозвучало негромкое мелодичное созвучие. Я запрокинула голову и увидела крылатые тени на фоне медленно проступающих звёзд. Раскинув крылья, в небе парили демоны, и песня, исполненная счастья и печали, лилась в мир.
В мир пришла Ночь.
Анхайр взвыл. Отступив на шаг, я сочувственно наблюдала за превращением. Все части тела оборотня меняли форму одновременно, и только глаза изменились раньше, чем морда вулха стала человеческим лицом. Ничтожную долю секунды я видела затуманенные болью глаза человека на морде зверя. А потом превращение завершилось.
Одинец поднялся с четверенек. И тотчас упал на колени, разбрасывая руками землю. Он выкопал из-под каменного бока скалы свёрток с одеждой, торопливо натянул штаны, рубаху, сапоги. В руке у него блеснул незнакомый острый кинжал.
— Ну, Тури — начнём! — в голосе Одинца прозвучало мрачное веселье.
Опережающий! Я быстро отцепила ножны и перебросила анхайру.
— Лови!
Мечом Одинец владеет лучше меня. Против правды не попрёшь. Я выхватила из сумки арбалет.
— Ну — двинули? — Одинец шагнул к осыпи.
И я вдруг поняла, что наш путь закончился. Мы пришли в Ночь.
Теперь нас ждёт битва. Страшный и краткий бой. Страшный, потому что страшны наши противники. Краткий, потому что коротка Ночь.
— Погоди! — выкрикнула я. — Потом будет некогда…
Анхайр понял меня. И потянулся навстречу. Я прижалась к нему, отводя в сторону взведённый арбалет, и постаралась вложить в поцелуй всё, что было между нами несказанного. И, скорее всего, останется таковым. Губы Морана оказались неожиданно мягкими. А колючая щетина на подбородке и щеках ободрала мне кожу.
— А теперь — пошли!
Я рванулась вверх по склону. Ошейник сдавил мне горло, словно удавка.
Тьма и демоны!
Я выполнила уговор с чародеем. Я сдержала слово и пришла в У-Наринну. И обещанная Лю память досталась мне.
А теперь…
Моя левая рука сама нащупала застёжку.
Я понимала, что, скорее всего, делаю глупость. Что ошейники, которые верно служили нам по дороге, могут пригодиться и здесь. Но я не могла поступить иначе.
Договор выполнен. Я свободна.
Замысловатая застёжка расстегнулась от первого же прикосновения. Я сорвала ошейник и швырнула его на землю.
Глава двадцать восьмая Четтан, день четырнадцатый
Ещё не утихла привычная боль во всём теле, как сознание возвратилось ко мне. Вулха я чувствовал совсем рядом, словно мы соприкасались боками. Звериное тело послушно отозвалось на мой беззвучный клич. Я, анхайр Моран, находился в зверином теле, и тело повиновалось мне точно так же, как и человеческое.
Боль стремительно отступала — превращение завершилось. Густо-синие меарские тени постепенно наливались тёмным пурпуром: Четтан вступал в свои права, а здесь, у самой горной гряды, влияние спрятавшегося Меара почти не чувствовалось.
Я огляделся. Лес словно подрос — ведь вулх ниже человека. И торчащие из земли щербатые обломки скал стали выше. Мир обрушил на меня лавину запахов, до превращения не различимых, и наполнился сотнями звуков, значительных и пустячных.
Хорошо, что власть над телом вулха и память просыпаются не в одночасье, а постепенно, в течение многих дней. Вряд ли бы человек выдержал такое резкое перемещение из мира зрения в мир запахов и звуков. А я постепенно привык. То есть, запахи и звуки по-прежнему ошеломляли меня, но я уже знал о них и был готов к их приходу.
Мой плащ, например, свёрнутый в походный клубок, пах хорингами, человеком и дымом, помимо совершенно обычных запахов кожи, ткани и пыли. Изнутри слабо доносилась тонкая и выразительная струйка железа — несомненно, давал о себе знать подаренный хорингами нож.
Ткнув носом этот клубок, я подхватил его зубами за кольцо и поднял. Надо же, какой лёгкий! Я ожидал, что ноша окажется тяжелее. Единственная неожиданность — во рту сразу же стала скапливаться слюна. Но спустя некоторое время я привык.
Сжимая в зубах людскую поклажу, я потрусил вверх по склону.
Я не заботился об осторожности, и листья прошлого круга вкрадчиво шуршали у меня под лапами. Тело вулха безошибочно находило удобную дорогу меж деревьев и редких скал, которые, впрочем, постепенно стали попадаться чаще. Невольно я снова предался размышлениям, благо лес был светел, красноват и чист. Я пытался свести воедино разрозненные мысли, воспоминания, догадки и — возможно — домыслы. Почему-то ни Лю, ни хоринги не открыли мне истины об У-Наринне и пути к ней, а, значит, снова придётся доходить до очевидных другому вещей своим умом, набивая синяки и шишки, но зато и приобретая ценный опыт, который, конечно, ещё не раз послужит нам с Тури в этой жизни. Пусть и недолгой, с точки зрения хорингов. Но другой у нас всё равно нет.
