– Откуда ты знаешь? – тихо спросил он. – Откуда ты знаешь о Морском Волке?
– Ч-что? – Миранда взглянула на него, и в ее янтарных кошачьих глазах впервые промелькнул страх. – Вы сказали мне. Вы похвалялись и этим, и своими подвигами во Франции, и сотрудничеством с британцами...
– Нет. – Медленно покачав головой, Дункан сделал шаг вперед. – Я никогда не говорил тебе о Франции. Я никогда никому не рассказывал о Франции.
Не отрывая взгляда от Дункана, Миранда провела языком по губам.
– Дункан, вы так говорите, только чтобы меня напугать. – Дыхание застряло у нее в горле. – Разумеется, вы сами рассказали мне. А как иначе я могла бы об этом узнать?
Дункан сделал глубокий вдох и с проклятием выдохнул.
– Бухгалтерские книги, старые бортовые журналы – однажды я застал тебя за своим письменным столом, когда ты их читала. Эверар сделал несколько записей...
– Что ж, возможно, и так, – с досадой отмахнулась Миранда. – Ну и что из этого? Если я и увидела имя в какой-то старой книге, то что это доказывает?
– Это доказывает, что ты имела доступ к картам и к документам. Это доказывает, что тебе были известны наши планы, наши маршруты и способы связи с Триполи. Ты знала наши сигналы, наши контакты по всему побережью... Проклятие, ты даже знала расположение большинства наших лагерей! За несколько месяцев их один за другим разгромили и снесли с лица земли. Последним нашим оплотом оставался Змеиный остров. Но он был неприступен благодаря мощным военным силам и нашим двум кораблям поддержки...
– Что он говорит? – не понял Гаррет. – Что ты сделала?
– Ничего он не говорит! Я ничего не сделала! Не слушай его, Гаррет! Разве я могла предать вас? Разве я могла предать людей, которые дали мне дом и приняли меня к себе?
– Могла, – уверенно ответил Гаррет. – Если бы цена тебя устроила, ты могла бы продать и родную мать. А теперь выкладывай правду, девочка. Правду, что, я уверен, не так уж трудно для тебя.
Миранда перевела взгляд с одного холодного лица на другое, а затем взглянула на скрывавшегося в темноте наблюдателя – он улыбался, безмерно забавляясь этой сценой. Она поняла, что не может рассчитывать на поддержку этого четвертого участника, несмотря на все, что она сделала для негодяя и что вытерпела.
Миранда выхватила из-за пояса оружие, а свободной рукой схватила Кортни за волосы и, рванув ее назад, приставила ей к шее револьвер.
– Прочь с дороги! Уйдите оба, или я пристрелю ее!
Увидев револьвер, Дункан инстинктивно сделал шаг вперед, но, заметив, как оружие вонзилось в шею Кортни, замер.
– Отпусти ее, Миранда!
– Отпустить ее? Когда я уже зашла так далеко, когда дошла до самой границы огромного удовольствия видеть вас обоих, корчащихся так, как вы корчитесь сейчас? Ради чего, Дункан? Или она напоминает вам вашу храбрую и доблестную Сервенну?
Дункан с рычанием втянул в себя воздух, но вырваться проклятию помешал горький смех Миранды.
– Я не такая безупречная и благородная, как ваша замученная французская жена, но я заставляла вас снова и снова выкрикивать ее имя – вы это знаете? Вы знаете, что ее имя подтолкнуло меня к чтению ваших бухгалтерских книг? Я хотела знать, кто эта добродетельная богиня, которой вы преданы сердцем и душой и которая ничего не оставила мне, кроме презрения. А ты... – горящие янтарные глаза обратились к Гаррету, – ты со своим бахвальством и высокомерием, со своими грандиозными планами заполучить состояние и разделить его со мной... ты вовсе не собирался делиться со мной! Ты только хотел получить то, что не мог получить, а ее ты не смог получить. – Для большей выразительности своих слов она еще крепче прижала револьвер к шее Кортни, и невольный вздох боли заставил и Дункана, и Гаррета сделать движение вперед. – Я сказала – прочь! – закричала Миранда. – Прочь, или я нажму на курок, и вы увидите, как она умирает у вас на глазах! Хвастуны! Самодовольные, самовлюбленные хвастуны! Что ж, я доказала, что так же умна, как и любой из вас. Вы считаете ее такой храброй и сообразительной, потому что она носит мужскую одежду и сражается, как дикий кабан? Вы не замечали, какой храброй и сообразительной была я, когда постоянно очищала побережье от конкурирующей банды грабителей? Словечко в нужное ухо, тайное послание в правильные руки – и янки доделали остальное. Я давала вам власть! Я давала вам контроль над морями! А вы за это обращались со мной как со шлюхой! Зато вы еще больше начали отдавать своей бесценной Кортни – больше любви, больше внимания, больше уважения. Так вот, теперь я хочу больше – я хочу все! Я хочу, чтобы эти бумаги были подписаны – и переданы мне! И я хочу, чтобы это было сделано сейчас, или вы увидите ее труп!
Разорвав пакет, Дункан положил документы на стол, достал из кармана небольшой пузырек с чернилами и заостренный огрызок птичьего пера и быстро поставил свою подпись на всех пяти листах. Выпрямившись, он задержал дыхание, увидев, что дуло револьвера еще глубже вонзилось в горло Кортни.
– Я не дурочка, Дункан, – прошипела Миранда. – Поставь свою печать. Воск от свечи вполне сгодится.
Стиснув зубы, Дункан снова наклонился над документами, коснулся каждого из них расплавленным концом свечи и прижал к воску свой перстень. Снова выпрямившись, он увидел не торжествующую улыбку на лице Миранды, а темную фигуру мужчины, появившегося из-за тюков с хлопком. В руках у нового участника был двуствольный мушкет, и держал он его рядом с оружием Миранды и так же сильно прижимал дуло к шее Кортни.
– Хорошо сработано. Собирайте свои бумаги, моя дорогая, а я прослежу за девчонкой.
Кортни не смогла удержать второго вздоха, когда узнала дородную фигуру, а в углу связанный Мэтью Рутгер, у которого во рту был плотный кляп, так резко повернулся, что хрупкое тело Дики дернулось от боли. Это был Голос, это был человек, которого Гаррет называл Англичанином, и хотя он сменил мундир на плохо подогнанную гражданскую одежду, нельзя было не узнать напыщенных свиноподобных черт Уильяма Лича Дженнингса.
– Давайте, янки. Дункан просил дать ему пятьдесят минут, мы дали ему пятьдесят. Вы выбрали черный ход, так что пора двигаться. – Донн поправил грубую повязку, поддерживавшую раненую руку, и пристроил поудобнее два револьвера.
– Стойте у передней двери, – распорядился Адриан. – Никого не впускайте и не выпускайте.
– Я свое дело знаю, Красавчик Зазнайка, – проворчал корсар. – Лучше вы докажите, что знаете свое, или я заткну вам глотку, как горлышко бутылки.
Адриан ухмыльнулся, похлопал корсара по здоровому плечу, желая удачи, и, пригнувшись, побежал вдоль стены склада к заднему причалу. Широкое длинное здание стояло на склоне холма, так что половина нижнего этажа уходила в землю, как вход в пещеру. Спуск к причалу был крутым, и Адриану приходилось держаться за кусты, тростник и острые скалы, и когда он оказался внизу, на плоской скале, его бриджи и рубашка были испачканы грязью.
Огромные двери для погрузки на задней стороне здания были закрыты, но не заперты, а к столбам было пришвартовано небольшое двухмачтовое судно, и Адриан, заметив появившуюся на носу темную фигуру, быстро спрятался за угол. Шо поставил на причале охрану на случай поспешного бегства вероятно, вооруженную, вероятно, готовую подать сигнал при первом же признаке опасности. Это тоже указывало на то, что встреча проходила на среднем этаже, близком к доступному выходу в открытое море.
