— Я… я не… не настоящая женщина… я…
— Что означает “не настоящая женщина”? — пробормотала Инстра в недоумении.
В памяти сразу всплыл день, когда Миззрима стала девушкой и получила благословение Богини и магические силы. Они с Лледрит это долго праздновали. Вспомнился и день за много лет до этого — когда Лледрит родила своего третьего ребенка. Инстра тоже там присутствовала. И родилась девочка. Однозначно, девочка.
Тогда что за глупости она несет? Что значит “не настоящая женщина”?
— Госпожа, я…
— Да успокойся уже и объясни нормально! — Инстра начала терять терпение, и притворяться спокойной и добродушной стало заметно сложнее.
— Понимаете, госпожа, я… в день ритуала я… это было так неприятно… я просто не смогла себя заставить… хотя и понимала, что должна… но… ну… не смогла…
— Не смогла… — повторила Инстра медленно, все еще не совсем понимая, что ей пытаются сказать. — Не смогла — что?
— Я так и не стала настоящей женщиной! Мне так стыдно, госпожа!
Инстра стояла несколько мгновений, пытаясь переварить услышанное. Мысли девушки стали чуть более разборчивыми. Она вспомнила, как некомфортно ей было в огромной зале, где из-за дыма благовоний было трудно дышать. Другие смеялись, развлекались с понравившимися мужчинами. Ей же при взгляде в пустые, ничего не понимающие глаза мужчин, опьяненных наркотическими веществами в воздухе, стало настолько не по себе, что она просто убежала в уборную и просидела весь вечер там, надеясь, что никто не заметит ее отсутствия.
— Да свет тебя подери, всего-то?! — воскликнула Инстра. Наверное, громче, чем следовало, потому что девушка вздрогнула и сильнее поникла. — Миззрима, разрази тебя свет! Я-то думала, что ты выдавала наши тайны врагам!
Девушка всхлипнула и покачала головой, по-прежнему не поднимая лица.
— Я бы не стала предавать Вас, госпожа… Хотя, возможно, то, что я сделала… или не сделала… тоже предательство…
— Не говори глупости, — пробормотала Инстра то ли с облегчением, то ли с раздражением.
— Но… если кто-нибудь узнает, меня высмеют… и… что еще хуже, Богиня может отвернуться от меня, лишить своего покровительства… я ведь должна была… ну…
— Во-первых, никто не узнает. Просто не говори никому — это же не сложно. И Лледрит тоже не говори. Во-вторых, у тебя все еще есть магические силы, так что покровительство Богини по-прежнему с тобой. Наверняка ты не первая и не последняя, кому было, скажем так, неприятно на ритуале совершеннолетия. Не вижу в этом ничего страшного.
Девушка перестала всхлипывать. Но вспомнила, как ей было страшно вчера на площади. Боялась даже не столько смерти, сколько того, что Богиня могла отвернуться от нее, лишить магических сил, и в какой-нибудь ответственный момент могло бы выясниться, что она ни на что не способна — не может ни лечить, ни защищать себя и соратников, ничего.
И то, что это не произошло до сих пор, вовсе не означает, что Богиня не лишит ее покровительства сегодня, завтра или во время какого-нибудь важного задания или боя.
Врожденного магического дара у Миззримы не было. Даже странно: из троих детей Лледрит лишь старшая дочь унаследовала магические способности. Увы, ни они, ни силы, полученные от Богини, не помогли ей выжить в тот день. Младшая сестра уступала ей всем — и внешностью, и характером, и магией. Но Инстра, глядя сверху вниз на напуганную и растерянную Миззриму, подумала, что как матрона сделает все возможное, чтобы эта девушка прожила дольше сестры. Главное, чтобы была верна Дому.
— Мне кажется, что Богине совершенно все равно, что ты делала или не делала во время ритуала совершеннолетия, — сказала Инстра терпеливо. — Мне кажется, для нее важнее получать от тебя жертвы, энергию. Поэтому используй дарованные ею силы, чтобы убивать наших врагов и лечить и защищать наших соратников. А что ты будешь делать в остальное время — ей вряд ли интересно.
Миззрима подняла заплаканные глаза.
— Когда будешь готова, просто скажи мне. Мы с Фаэрой поможем тебе выбрать подходящего мужчину, и все будет в порядке.
От мысли о мужчине, даже каком-то абстрактном, девушке стало не по себе. Коснуться чужого обнаженного тела — что может быть неприятнее? Касаться даже одетых мужчин, даже просто стоять рядом — противно. Вновь всплывшие воспоминания о ритуале вызывали омерзение и почти физическую тошноту.
— С нормальным мужчиной, в сознании, все будет совсем не так, как во время ритуала. Вот увидишь. Вставай же, свет тебя побери.
Миззрима неуверенно поднялась и поклонилась. С усталым вздохом Инстра отошла, уселась на диване. Подумала, что девушке придется, конечно, нелегко — с такими-то глупостями в голове. И рано или поздно нужно будет что-то с этим сделать. Но сейчас есть проблемы посерьезнее.
— Миззрима, я хочу, чтобы ты выбросила всю эту ерунду из головы и занялась делом. Свяжись с подругами из школы, ненавязчиво поинтересуйся, готовятся ли в их Домах к возможной атаке наших врагов. Скажи им, что матрона твоего Дома собирается отправить дополнительные отряды бойцов на границы. Посмотри, как они среагируют. Попробуй хоть что-нибудь узнать об их планах. Тебе все понятно?
Девушка неуверенно кивнула.
***
Первая клерик Фаэра запирает за собой дверь. Легкий взмах рукой — и прозрачная, еле заметная глазу пелена покрывает дверь и всю стену. Похоже, паук уже не сможет пройти под дверью, не активировав сигнал тревоги.
Сняв кожаные сандалии, женщина проходит в помещение босиком. Достает шпильки из волос, и они волнами падают на плечи и спину. Кладет шпильки на стол, расчесывает волосы пальцами и неспешно проходит в соседнюю комнату. Лицо немного напряженное, но движения спокойные, расслабленные.
Быстро вернуться в собственное тело, уйти, увести паука! Наверняка это было бы самое разумное решение для Сорнтрана. Вдруг клерик заметит, вдруг что-то поймет?
Любопытство не позволяет. Паук осторожно перемещается вслед за клериком. И Сорнтран смотрит, как та снимает темно-серую накидку, черное платье, почти прозрачную нижнюю рубашку. Оставшись в черных трусиках, неспешно складывает всю одежду на небольшое кресло в углу.
Сорнтран неожиданно для себя понимает, что первая клерик привлекательнее многих, даже гораздо более молодых женщин. Под длинными, непривычно закрытыми платьями скрывается вовсе
