усилия. Тамила оказалась в затруднительном положении. Дома никого не было; позвонить мужу на работу ей не удалось, так как единственным звуком, который она могла издавать мимо лампочки, было нечленораздельное мычание; стучать к соседям по лестничной клетке ей было неудобно, но и сидеть весь день с лампой во рту тоже не хотелось… В общем, положение было безвыходное. На ее счастье, в гости зашла Лариса. Тамила, используя первую и остатки второй сигнальной системы – знаками, мимикой, мычанием, элементами чревовещания с большим трудом объяснила изумленной Ларисе суть происходящего. Решили ехать в поликлинику. К подъезду вызвали такси, Тамила кое-как замаскировала носовым платком торчащий изо рта цоколь лампочки, и подруги сели в машину. По дороге они несколько раз оказывались на грани аварии, так как таксист, узнав суть дела, сильно веселился, и не мог сосредоточиться на обстоятельствах уличного движения.
В регистратуре сначала все тоже очень радовались, а затем, несколько успокоившись, долго соображали, куда же послать жертву собственной любознательности. Наконец их провели в какой-то кабинет. Молодой врач после приступа, уже ставшего для девушек привычным, веселья сделал укол в мышцу где-то возле уха, что-то там расслабилось, и вскоре лампочка была извлечена обратно.
Таксист, ожидающий подруг возле поликлиники, вспомнил, что у него в «бардачке» лежат две новые лампы, купленные для домашних нужд. Одна из них оказалась 100-ваттной. Надо ли говорить, что, когда девушки спустились к машине, то их встретил багровый от смущения водитель с лампочкой во рту. Отсмеявшись над опозоренным таксистом, подруги завели его в поликлинику. Когда в регистратуре увидели второго «пациента» с лампочкой, их веселье перешло в истерику. Лариса с Тамилой повели водителя по известному им маршруту и вошли в кабинет врача. То, что они увидели, оказалось уже слишком для их слабых женских нервов.
Врач, мокрый от напряжения, с Тамилиной лампочкой во рту, стоя перед зеркалом, пытался попасть иглой шприца в нужную мышцу…
1998
Примечание. История не моя. Впервые я услышал ее от Ларисы и решил, что это народный фольклор. Позже оказалось, что эту вещь читает Задорнов, а еще спустя какое-то время, я слышал ее в украинской версии. Поэтому прошу рассматривать данную историю как авторизованный пересказ известного произведения.
Нашествие молдаван
(Из серии "Жизнь на четвереньках")
Молдаванина с гранатой остановили в Москве на Кутузовском проспекте…
(Из сообщений СМИ)
Молдавские ученые расшифровали сигналы светофора.
Знаете ли вы, что такое молдаван51, отдыхающий на море? Нет, вы не знаете, что это такое, но можете попытаться себе представить. А 1000 молдаван, приехавших на море в выходные? Такое уже нормальному человеку вообразить нельзя. Это надо только увидеть.
Представьте себе море, небольшую полоску пляжа, шириной от 2-х до 10-ти метров, затем обрыв, высотой с пятиэтажный дом, полоску деревьев, частично уже упавших в наступающее море, дорогу вдоль обрыва, еще одну полосу деревьев, уже погуще – здесь селятся наиболее обстоятельные, осевшие на большие срока «дикари». И мы здесь. Затем полоска вспаханной земли, опять полевая дорога, проложенная некогда в самой пшенице, и за ней – невспаханное поле. За полем – дома отдыха, село, дорога, в древности покрытая асфальтом. На поле селятся те, кому не достался золотой участок под сенью деревьев, создающих в жаркий день некоторое подобие тени. Здесь же на поле солидные «дикари» соорудили себе персональные клозеты, т.е. сооружения наподобие трехстворчатой ширмы, собранные буквой «П», которая открытой стороной обращена к селу. Таким образом, курортники и жители села имеют возможность время от времени созерцать застывшие в напряжении сидящие фигуры, зато лучшие чувства самих обитателей палаток никак не cтрадают. Нашелся, правда, один оригинал, который развернул букву «П» в обратную сторону – мол, из села не видно, а здесь все свои…, но его быстро разубедили. Вот это и есть наш лагерь. К морю спуститься не так просто: надо идти либо аж к причалу (там, кстати, есть общественный туалет), либо спускаться по крутой, почти отвесной тропинке, прорезанной в толще обрыва, на что способны только молодые, трезвые и сильные духом люди.
Сам я, извиняюсь, с Кишинева…
Начиная с четверга, количество автомобилей на море заметно увеличивается, и поток их все возрастает, демонстрируя вашему взору все варианты номерных знаков от МДА до МВЯ, включительно. Если это легковой автомобиль, то наблюдаемые явления еще можно втиснуть в какие-то рамки человеческого поведения. Машина, прогнав два-три раза вперед и назад по полевой дороге и убедившись, что все лучшие места заняты, занимала участок на поле, возле приглянувшегося им персонального клозета. Из нее выходили два черных, немытых и, естественно, не бритых молдавана, две необычайно толстые мамаши и восемь штук детей, разного возраста и калибра. Как это все могло поместиться в "жигули" первого выпуска, остается навсегда загадкой природы. Мужчины тут же разоблачаются до пояса, демонстрируя красивый фигурный загар, который получается, если загорать в майке или под забором, и обращают свой взор к бочонку с вином (или к трехлитровой банке с коньяком, украденным с Тираспольского завода), поспешно вытаскиваемому из багажника их верными женами. При этом один из них становится в красивую позу с напряженно поднятыми руками и гордо закинутой головой, а другой стоит рядом, в нетерпении вскинув руки к вознесенному бочонку. Затем наспех ставится палатка, кое-как жарится (скорее обугливается на огне, так как углей ждать невтерпеж) шашлык и начинается трапеза, причем, стенка вышеупомянутого клозета становится опорой для спин обедающих. Естественно, что содержимое бочонка, несмотря на слабые протестующие крики женщин, потребляется до конца, затем его еще некоторое время удивленно трясут, выцеживая последние капли. Дети в это время, с мясом и помидорами в руках носятся вокруг машины с дикими криками. После обеда мужчины засыпают здесь же на поле, детей закрывают в кабине автомобиля, а женщины идут на море – мыть посуду.
Провинциальный театр в г. Бельцы. Идет спектакль «Молодая гвардия».
Вдруг из зала на сцену вылазит пьяный молдаван. – А Олег Кошевой дома?
– Нет, ушел куда-то. – Ну, когда вернется, передайте ему, чтобы обязательно зашел в гестапо.
Но вот приезжает автобус (три автобуса) или грузовик с фанерной коробкой в кузове и с надписью «люди», что вам сразу же начинает казаться сильным преувеличением. Приезжают они почему-то ночью. Из них выскакивает орда голодных молдаван и с воплями несется по спящему лагерю. Вскоре повсюду слышен стук топоров и треск веток. Десять человек тащат полстога соломы, что также сопровождается криками. Тут же расставляются
