Такой жажды жизни в искусственном существе Елена и не предполагала.
— Мы вовсе не собираемся умирать, — попыталась она ободрить ребенка и ускорила шаг, несмотря на боль. Теперь она сама знала дорогу, тем более, что они уже поднимались по главной лестнице к поверхности озера.
Но малыш еле плелся. Его крохотные ножонки заплетались, и он никак не поспевал за ней.
— Только не оставляй меня, — расплакался он окончательно.
— Да я и не оставляю.
— А он уже прямо за нами! — хныкал во весь голос малыш. — Он ведь уже на лестнице!
Но оборачиваться не было времени. Склонясь и не разжимая пальцев, Елена просто взяла мальчишку на руки.
— Держись крепко, — бросила она, и малыш хотя и завизжал от страха, все же плотно обвил ручонкой ее шею.
Опираясь на молот, Елена побежала дальше. К счастью, болотный ребенок оказался гораздо легче, чем настоящий, и не был серьезной ношей. Лодыжка болела все сильней, но страх заставлял девушку бежать быстрее и быстрее. Она неслась по ступеням, как загнанный олень. Когда-то в родительских садах они с Джоахом часто играли в догонялки, и она, несмотря на то, что брат был старше и сильней, часто выходила в этих играх победительницей. Ей помогали длинные ноги и сила духа.
Наверху уже просветлело — это сквозь толщу воды засиял свет двух факелов. Елена с облегчением перевела дыхание. Но в тот же момент ее ухо резанул отчаянный крик мальчика:
— Он здесь! — И малыш стал карабкаться из ее рук куда-то вверх.
Елена оглянулась. Черное чудовище было всего в нескольких ступеньках ниже, и в то время как она преодолевала одну, он перешагивал три. Его облепляли водоросли, рыбы, еще какие-то твари, но каменной рукой он разрывал заросли, отгонял рыб и уверенно двигался вперед. Глаза его горели, движения были отточены.
Отвлекшись, Елена снова поскользнулась, и рухнула вместе с мальчиком на ступени. Первым поднялся малыш.
— Плыви наверх! — закричал он снова голосом ведьмы. — Поднимайся на поверхность, малыш задержит его!
Но при этих словах слезы рекой побежали по грязным щекам мальчика — он явно не хотел оставаться. Поколебавшись секунду, Елена прижала к себе испуганного ребенка, но вдруг его пальчики неожиданно мягко высвободились из ее руки.
— Плыви, — вдруг тихо и совсем по-взрослому шепнул он, и пузырь бесшумно окутал его одного.
А монстр был уже совсем рядом, и, не желая, чтобы жертва мальчика пропала понапрасну, Елена рванулась наверх. Холодная вода обожгла ее и вынесла на поверхность, где девушка мгновенно оказалась в крепких руках Эррила, вытащившего ее на ступени. Внизу бушевали ненависть и ярость.
Подбежавшая Мишель помогла Эррилу усадить Елену, но та, выронив молот из онемевших рук, рванулась ко все еще стоявшей на коленях и управлявшей подводной битвой старухе.
— Что мальчик?!
Но ей не было ответа.
— Она слишком слаба, — печально сказал Джастон за ведьму, посмотрев прямо в глаза девушке.
— Не расстраивайся, — ободрила ее Мишель. — Ведь малыш был не настоящий.
Елена прикусила губы.
— Дайте мне мой кинжал!
Мишель послушно подала ей серебряное лезвие, лежавшее на груде одежды.
— Но нам надо наверх, — предупредила она. — Надо разбиться на группы, прежде, чем он поднимется на поверхность.
— Нет, — тихо сказала девушка и резко провела кинжалом по левой ладони — по той, которой столько часов держала тоненькие детские пальчики, по той, что родилась в призрачном лунном свете этой ночи.
Но в тот же момент воды спокойно дотоле озера вспенились, и среди них показалась страшная черная фигура, в сжатой руке которой болталось безжизненное тело малыша, перехваченного за нежную шейку. С тела мальчика тянулись плети мха, оплетавшие черное тело, но все они были уже мертвы.
Елена грозно подняла руку, и черная кровь закапала с раскрытой ладони. И там, где капли падали в озеро, образовывался лед, паучьими сетями быстро затягивающий воду. Елена отпустила магию в себе, и та, рванувшись из самого сердца, перетекла в руку, а оттуда синим огнем брызнула наружу. Песня победы и торжества звенела в ней, и Елена больше не сдерживала себя.
Она направила всю силу магии на озеро. Холодный огонь набросился на карлика и остановил его своим ледяным прикосновением, а девушка бросала все новые и новые потоки энергии, создавая вокруг шторм, бурю, ураган.
И победный крик вырвался из ее груди.
Озеро застыло вокруг черного монстра, схватив его в свои безжалостные объятия. Надо льдом остались только голова, плечи и одна рука. Елена заморозила озеро от стены до стены и только тогда сжала кулак и остановила поток.
Потом она с трудом разомкнула смерзшиеся ресницы и посмотрела на творение своих рук. Каменные пальцы по-прежнему сжимали тонкое горло ребенка.
Девушка упала на колени, и горячие слезы побежали по холодным щекам.
— Но ты сделала все, что могла, — прошептал Эррил, опускаясь на колени рядом с ней.
Касса Дар медленно повернулась к ним, и в старых глазах ее стояло удивление. Потом она медленно и тяжело поднялась с колен и, поддерживаемая Джастоном, подошла к забытому в суете последних минут Трайсилу.
Джастон сам поднял его так, чтобы Касса смогла осмотреть молот со всех сторон.
— Ты сотворила чудо, Елена, — восхищенно прошептала старуха, ощупывая резную рукоять молота с уважением и даже опаской.
Но Елена почти не слышала этих слов, ибо продолжала, не отрываясь, смотреть на мертвого мальчика в руке замерзшего во льду монстра.
«Но какой же ценой! ?» — мучительно думала она, не в силах забыть малыша, который так любил булочки со сливками.
Фардайл первым заметил, что происходит нечто неладное. Он уставился на озеро и предупреждающе зарычал.
И пока Мишель спешила переодеть Елену в сухие одежды, Эррил подошел к волку и тоже внимательно всмотрелся в застывшую поверхность подземного озера. Но он не увидел ничего, что могло бы возбудить подозрение; монстр по-прежнему оставался вмороженным в лед и не двигался. Эррил положил руку на загривок Фардайла и обнаружил, что тот весь дрожит.
— Ты чуешь что-то?
Фардайл отошел на шаг, и в тот же момент раздался явственный хруст взламываемого льда.
Все вздрогнули от этого звука и мгновенно заняли оборонительные позиции. Эррил первым понял, что хрустит не лед — хрустит камень.
Эбонитовый монстр разламывался на куски. Его громоздкая голова медленно отделилась от тела и покатилась по льду, как мяч, распадаясь на ходу на мелкие осколки. Потом отломились руки и упали на лед, как подрубленные деревья, тоже раскалываясь на куски. Но самым страшным казалось то, что внутри чудовища не оказалось ничего, словно он весь состоял лишь из толстой эбонитовой оболочки. Скоро от карлика остался лишь обломок торса, торчащий из застывшего озера, словно разбитое гигантское яйцо в черной скорлупе.
