Камюэль, кажется, остался не убежден моими аргументами, но все же отправился приглашать на танец Варю, наградив меня на прощания холодным взглядом, в котором я прочитал обещание, вернуться к этому разговору позже. И что еще он, интересно, вознамерился от меня услышать? Правда, на своем пути к цели, кардинал встретил неожиданное препятствие. Финику надоело быть не у дел, и он предпринял попытку пригласить единственную не занятую даму, из тех, кто сидел с ним рядом. Так что возле кресла Вариусель они с Камюэлем столкнулись. Выбирать с кем танцевать предоставили леди. Кого она там выбрала, я к своему разочарованию, так и не увидел. Мое внимание привлек отчаянно жестикулирующий Клёма, выглядывающий из-за ближней к выходу из зала колонны. Ир проследил направление моего взгляда. Нахмурился и решительно заявил, что раз ему больше не надо ни с кем танцевать, одного он меня не отпустит.
— Но он же ребенок! Что он может мне сделать?
— Тебе напомнить, что этот ребенок такой же, как я, и может мерцнуть в кого угодно?
— Ир, ты ведь так плохо о нем не думаешь.
В ответ мерцающий тяжело вздохнул.
— Не думаю. Он искренне привязан к тебе и не причинит вреда, по крайней мере умышленно. Но все равно одного я тебя не отпущу. Мало ли, что вам обоим может в голову взбрести.
— Только не начинай! Вот не думал, что паранойя Камю и Пестрого заразна.
— И не думай, — сурово отрезал Ир. И последовал за мной к Клементиреферусу, не отставая ни на шаг. Признаюсь честно, в его присутствии я чувствовал себя увереннее, поэтому возмущался чисто для проформы, чтобы мерцающий не расслаблялся. Хотя про себя знал, что мне чертовски приятна его забота.
Клёма так обрадовался, что мы, наконец, обратили на него внимание, что, стоило только приблизиться к его наблюдательному пункту, как он выскочил из-за колонны и повис на мне всем телом. Пришлось подхватить малыша и взять на руки.
— Ну и?
— Ты должен пойти со мной! — безапелляционно заявило желтоглазое чудо. О том, что мальчик принадлежит к расе мерцающих знал весь двор, поэтому никаким эльфом, в отличие от того же Ира, он не притворялся.
— Зачем это? — раздался требовательный голос секретаря ректора у меня из-за плеча.
Клёма в ответ подозрительно потупился.
— Так, лучше колись, — потребовал я, — а то мы с Иром сами колоть будем.
— Иголками? — живо заинтересовался неугомонный ребенок.
— Утюгом или автогеном.
— И чему только ты ребенка учишь, — вмешался Ир и отобрал его у меня. Причем я не сразу понял, зачем он это сделал, пока не услышал: — Лучше с меня, — сказал старший мерцающий, прижимая к себе младшего. Тот неуверенно улыбнулся, потом нахмурился, а после этого вдруг просиял, воскликнув:
— Я понял!
— Ну, и что это было? — поинтересовался я у них.
— Не люблю, когда посторонние пытаются с тебя слепки снимать, — деланно пожав плечами, откликнулся Ир. — Поэтому блокирую их. Но, чтобы Клементириферус сам понял, при чем тут утюг и что такое автоген, я позволил ему снять частичный слепок с меня.
— Точнее, с одного из твоих мерцаний, — дополнил младший.
Я непроизвольно покачал головой. Мне такого никогда не понять. Поэтому что даже уточнять не стал, что так напрягает Ира когда, если меня кто-то пытается читать?
В общем, Клёма был спущен на пол, взял нас обоих за руки и увел за собой из зала. По переходам дворца мы шли довольно долго. Поэтому у меня было время обратить внимание на то, что светлых эльфов в форме, стоящих на вытяжку на каждом более ли менее значимом углу, стало больше, если сравнивать с нашим последним визитом.
— Перестраховываются? — спросил я у Ира, скосив глаза на одного из гвардейцев, с каменным лицом таращегося в пустоту.
— После того нападения во владениях темных, не удивительно. Братство стало активнее.
— После чего?
— Рискну предположить, что после того, как стали проявляться результаты твоей бурной деятельности, — Ир непроизвольно улыбнулся, думая о своем. Но меня эта его улыбочка совсем не обнадежила. Напротив, я помрачнел, серьезно задумавшись. Потом спросил:
— Думаешь, они могут что-нибудь выкинуть?
— Снеж, — снизу подал голос Клёма, — предпринял всевозможные меры безопасности.
— Это он сам тебе сказал?
— Угу.
Я помолчал, потом выдал.
— И на старуху бывает проруха.
— Что это значит? — заинтересовался маленький мерцающий, но ответить ему я не успел, — О! — воскликнул он, отвлекшись, — а мы пришли.
Перед нами была тяжелая дверь, которая одним своим видом отпугивала и внушала трепет. Что-то я не заметил, как мы оказались в той части дворца, в которой мне явно раньше бывать не приходилось. Куда девалось изящество форм и элегантность интерьера? Кажется, я что-то пропустил.
— И что нас за ней ждет? — спросил Ир.
— Вилалигаларус.
— Уф! — вырвалось у меня, — ну и развел же ты тут тайны мадридского двора! Так бы и сказал, что Пестрый дал добро, на перенос девочки.
— Я думал, ты знаешь, — протянул мальчик, все еще держа меня за руку. А Ир тем временем толкнул дверь, и вошел в полумрак плохо освещенной комнаты. Где ему навстречу с подушки, брошенной прямо на пол, тут же подорвалась Лидифемерус. Похоже, тут на лицо целый заговор.
— Ну и что тут у нас? — спросил я, входя вслед за Иром и приближаясь к фонтану, бьющему из воздуха в центре пустой комнаты.
— Таниэль предложила её спрятать, чтобы никто лишних вопросов не задавал, и её перенесли сюда, — начал объяснять Клёма.
— Она так ни разу и не сверкнула, — поддержала друга Лиди. — А ведь мы по очереди дежурим!
— А ты пробовал… — начал Ир, обращаясь к Клёме.
— Неа, — тот покачал головой, и крепче сжал мою руку, — Мне без тебя страшно, — просто сказал он, преданно заглядывая мне в глаза.
— И правильно, — я положил свободную ладонь ему на макушку. — Вдвоем не так страшно.
— Неужели, — взволнованно начала девочка, — ты тоже боишься?
— И еще как, — честно признался я и посмотрел на Ира.
Тот понял правильно, взял маленькую Лиди за руку и отвел в сторону. Мы с Клёмой вдвоем шагнули к фонтану. Я снял с себя крестик и погрузил его в воду. Скомандовал, не глядя:
— Давай!
Клёма рвано выдохнул и через секунду рядом с моим плечом в воздухе завис еще один подвижный водяной поток, правда, в отличие от первого фонтана, этот отчаянно фонтанировал фиолетовыми искрами. Я поймал себя на мысли, что мне хотелось бы посмотреть на эти их водные сны изнутри. Как они видят в них друг друга? Чем занимаются на той стороне? Но эти размышления прервала искра, уколовшая мне руку, в которой я сжимал свой артефакт в виде креста. Она не принадлежала Клёме, так как была другого цвета. Это просыпалась Вили. И я заговорил с ней, очень надеясь, что теперь она все же услышит меня.
