Максим пристально смотрел на Арабеллу. Ее характер раскрылся ему во всей своей сути. Он вспомнил, сколько раз она намеренно привлекала всеобщее внимание к обрушившимся на нее несчастьям. Неожиданно он сообразил, что она всегда стремилась играть роль мученицы, заставляя окружающих выражать ей свои соболезнования. С самого начала эта склонность Арабеллы вызывала у него тревогу, просто он не отдавал себе в этом отчета. Более того, чтобы добиться от отца каких-нибудь уступок и поблажек, она нередко делала вид, будто погружена в меланхолию. И, получив желаемое, в мгновение ока обретала хорошее расположение духа.
— Подозреваю, ты просто упивалась своими несчастьями, Арабелла, — наконец произнес Максим, — или, вернее, тем вниманием, что уделяли тебе окружающие, сочувствовавшие твоему горю. Ты была счастлива, только когда все суетились вокруг тебя и баловали. У тебя противоестественная потребность во внимании, но я больше не буду потакать твоим прихотям. — Он обнял Илис и равнодушно взглянул на Арабеллу. — Что бы между нами ни было, сейчас это похоронено и предано забвению. Илис — единственная, кого я буду любить, пока смерть не разлучит нас. И мне легко любить ее. Она станет матерью нашего ребенка, и изо дня в день я буду дарить ей свою любовь и уважение. И вместе мы забудем о том, что когда-то встречались с тобой.
Арабелла словно в тумане вышла из комнаты и побрела по коридору. Максим немедленно закрыл дверь. Он покачал головой, не в силах не сочувствовать ей. Ведь этой женщиной владеет страстное желание, но это желание не способен утолить ни один мужчина.
Глава 30
Бредбери-Холл утопал в цветах. Они росли вдоль дорожек, на лужайках и на ухоженных клумбах, образуя яркие красочные мазки на фоне изумрудной зелени. Они были так прекрасны, что хотелось зарыться в них лицом и вдыхать, вдыхать их аромат. Прошла почти неделя с тех пор, как Илис приехала в Бредбери, но она все еще продолжала восхищаться красотой дома и прелестью вновь ожившего после зимы сада. Хотя в Бредбери-Холле теперь жили Николас, Джастин и рыцари Кеннет и Шербурн, ей удалось выкроить немного времени, чтобы поработать в саду. Теперь Илис носила одежду — юбки, блузки, кружевные корсажи — в деревенском стиле и подбирала для нее яркие весенние цвета. Шляпки с широкими полями и длинными лентами не только защищали кожу от солнца, но и подчеркивали красоту ее лица. Поэтому она привлекала к себе гораздо больше внимания, чем цветы, которыми так восхищалась.
Казалось, пружина, стягивавшая душу Максима, начала постепенно раскручиваться. Вскоре исчезло напряжение, владевшее им в течение многих месяцев. Его смех все чаще оглашал дом. Он наслаждался обществом друзей, заботливостью жены и просто сознанием, что он дома. Иногда им с Илис удавалось немного погулять по саду. Когда Максим оставался дома, они были неразлучны. Все уже знали, что если появился один из них, наверняка где-то рядом другой. Однако, когда дела вынуждали его уехать, он всей душой рвался домой, заставляя Эдди буквально нестись по воздуху. Максиму, никогда прежде не испытывавшему столь сильного и всепоглощающего чувства, не терпелось поскорее оказаться в уютной атмосфере дома и отгородиться от всего мира в спальне, где царствовала любовь.
Однажды утром, в среду, когда Илис собирала цветы для букетов, чтобы украсить комнаты, к дому подкатил запряженный четверкой экипаж, который сопровождали два всадника. С запяток спрыгнул лакей и, открыв дверцу, подал руку пожилой даме. Она была седа и худа и опиралась на трость, однако, несмотря на свой возраст, не утратила элегантности и умения красиво одеваться, что не всегда удавалось и более молодым женщинам. Ее темно-зеленое платье украшал плоеный воротник с оборкой из кружев. Туалет дополняла задорная шляпка, приколотая к замысловатой прическе. Глаза дамы, искрящиеся и полные жизни, остановились на приближавшейся Илис. Не было сомнения, что во взгляде незнакомки отражались сердечность и доброжелательность.
— Меня зовут Анна Холл, я графиня Резерфорд. А вы, дорогая?..
Взволнованная девушка поспешно присела в реверансе.
— Я Илис Сеймур, маркиза Бредбери.
В синих глазах графини зажглось нетерпение.
— Как я поняла, у вас находится ожерелье, которое я должна опознать. Могу я взглянуть на него?
— Конечно, графиня, — отозвалась Илис и грациозным жестом указала на массивную входную дверь. — Вы не будете так любезны пройти в дом?
— С удовольствием, дорогая.
Илис обогнала гостью и открыла перед ней дверь. Остановившись возле Илис, она с улыбкой оглядела утонченное личико девушки и кивнула:
— У вас удивительная внешность, дорогая, такое впечатление, будто вы излучаете свет. Позволю себе предположить, что вы несете радость и умиротворение всем, кто вас окружает. Ваш муж, должно быть, очень счастлив с вами.
Нежные щечки Илис залил яркий румянец, на ее губах появилась смущенная улыбка.
— Надеюсь, миледи.
От графини не укрылся счастливый блеск в глазах Илис. Она поняла значение произнесенных слов.
— Значит, вы его любите.
— Очень, — подтвердила Илис.
Графиня похлопала ее по руке.
— Тогда мне незачем спрашивать, счастливы ли вы. Я это и так вижу.
— Да, миледи.
— Зовите меня Анной, дорогая. — Графиня указала тростью на дверь, которую придерживала Илис. — Может, мы войдем в дом?
— Да, конечно! — рассмеялась Илис и провела графиню в огромный зал.
Она велела служанке приготовить чаю и прохладительных напитков и побежала наверх, в спальню, за ожерельем. Она ступала по тем же каменным ступеням, на которых столкнулась с Максимом и узнала его. Воспоминание так взволновало ее, что она была вынуждена остановиться, чтобы перестала кружиться голова. Наверное, она никогда не поймет, как Максим умудрялся без всякого усилия взбегать по этой лестнице. У него даже дыхание не учащалось. А спускался Максим с такой скоростью, что она — в тех случаях, когда он нес ее на руках, — от страха вцеплялась ему в плечи. Девушка не сомневалась, что он делает это нарочно: ведь стоило ей испуганно прижаться к нему, у нее над ухом раздавался веселый смех.
Илис вернулась с ожерельем. Теперь она уже не испытывала неловкости, охватившей ее при появлении графини, однако ее лицо так и осталось бледным. Когда она появилась в зале, графиня с беспокойством взглянула на нее и уже было собралась встать, чтобы помочь девушке, но Илис, догадавшись о ее намерениях, со слабой улыбкой покачала головой.
— Это просто легкое недомогание, — проговорила она. — Я слишком быстро поднималась по лестнице.
— Вы уверены, что все в порядке? — с тревогой спросила Анна.
Илис кивнула и на раскрытой ладони подала графине ожерелье. Взгляд Анны упал на украшение, и она, тихо вскрикнув, отставила трость и дрожащими пальцами вынула из ридикюля монокль в золотой оправе. Потом она принялась внимательно изучать выполненную эмалью миниатюру. Спустя мгновение она прижала ожерелье к груди и подняла глаза к высокому потолку. На ее морщинистом лице появилось счастливое выражение.
