темно-лиловом небе высоко над Кадисом висело розовое облако, освещенное лучами уже закатившегося солнца. Там, наверху, было так правильно и прекрасно, так отлично от грязи, в которой Сантьяго барахтался последние три дня, что слезы сами собой проступили на его глазах.
В подслеповатом окошке домика Хорхе виднелся свет, кто-то был внутри. Дверь со скрипом отворилась, Сантьяго опустил голову, переведя взгляд с неба на землю, и надвинул шляпу.
За дверью, держа в руках медный подсвечник с двумя горящими свечами, стоял плечистый парень в одной рубашке и коротких штанах до колен. Рубашка плотно облегала его тело, выпукло обрисовывая могучие мышцы. Глаза из-под насупленных бровей смотрели враждебно и настороженно. Во второй руке парень сжимал короткий меч, отражение колеблющегося от сквозняка пламени свечей плясало по отполированной поверхности лезвия.
– Чего стучишь? – грубо спросил парень. – Пошел вон, не то как дам, маму свою забудешь!
Он поднял руку с мечом на уровень глаз Педро.
– Меня послал Фелипе, хозяин «Белого льва», – не обращая никакого внимания на острие, направленное прямо в лицо, спокойным голосом ответил Педро. – Хорхе интересовался одной старой книгой, я ее принес. – И в доказательство своих слов он вытащил из подмышки черную книгу и показал ее парню.
– Хорошо, – согласился тот, – положи книгу на пол и проваливай.
– Ищи дурака, – ответил Педро. – Книгу я покажу лично Хорхе. А тебе, дружок, несдобровать, если он узнает, что я приходил, а ты меня выставил.
– Погоди, спрошу, – буркнул парень и закрыл дверь. Он отворил ее почти моментально и, посторонившись, освободил проход. Педро прошел через прихожую, пол которой был покрыт мраморными плитами черного и белого цветов, составляющими несложный, но четкий узор, и оказался в большой комнате, освещенной десятком свечей, пылавших в начищенных до блеска серебряных канделябрах. Убранство комнаты представляло собой странную смесь роскоши и безвкусицы, предметы из разных гарнитуров, каждый из которых поодиночке был красив, вместе напоминали склад, заставленный мебелью, собранной от разных хозяев.
Хорхе встречал гостя в дорогом деревянном кресле с высокой спинкой, изукрашенной резьбой, и с потрескавшимися кожаными подлокотниками. В таких креслах во время длинной мессы полусидят старики епископы, которые не в силах долго держаться на ногах, и его присутствие в «веселом квартале» вызывало недоумение.
Педро узнал Хорхе сразу, по дороге из «Белого льва» Сантьяго постарался описать старика со всеми запомнившимися ему подробностями. Короткая белая щетина, знак лени – ни борода, ни гладко выбритое лицо, – узкие бескровные губы ниточкой, бугристый нос, гладкий, с коричневыми пятнами череп. Его руки, лежавшие на подлокотниках, привлекли внимание Педро.
Падре Джеронимо, преподававший в Навигацком науку ведения допроса, повторял:
– Прежде всего – смотрите на ногти пленного. Каковы ногти – таков и характер. Если они прямые и грубые, то и человек грубый, недалекий и упрямый. Он молчит под пыткой, но пасует перед разумом. Его нужно запутывать множеством вопросов, сбивать с толку, дурить, и в конце концов он обязательно проговорится.
Если ногти мелкие и неровные, то их обладатель хитрый и умный, но трусливый. Его нужно брать прямыми угрозами, действовать решительно и резко. Но самый лучший товар те, у кого изгрызенные ногти. Они свидетельствуют о слабости характера, о себялюбии, о потворстве своим слабостям. Такие сдаются даже не от пытки, а от угрозы пытки. А звон монет оказывает на них воистину волшебное воздействие. Ищите пленных с изгрызенными ногтями и начинайте допрос с них, а потом, вытащив немало полезных сведений, приступайте к другим.
Ногти на пальцах старика, сжимавших колоду подлокотников, были сгрызены чуть ли не до середины.
«Хороший клиент, – подумал Педро. – С таким я договорюсь».
– Что вам угодно, молодой человек? – сухо спросил Хорхе.
– Фелипе сказал, что вас заинтересовала моя книга. Вот эта, – и он протянул Хорхе книгу. Тот взял ее, повертел перед глазами и довольно хмыкнул:
– Да, был такой разговор. Ну, сколько ты за нее хочешь?
– Это будет зависеть от другой услуги.
– Услуги? – поднял брови, вернее, то, что от них осталось, Хорхе. – Молодой человек, мне глубоко чуждо это определение. Запомните, когда мне хочется, я делаю одолжение симпатичным мне людям, но беру за это весьма недешево.
– За деньгами дело не станет, – произнес Педро и тут же добавил, заметив, как в глазах старика вспыхнул хищный огонек: – В разумных пределах, конечно.
– Судя по вашей одежде, молодой человек, вы или не тот, за кого себя выдаете, или просто дурите мне голову, – бросил Хорхе.
– Вы проницательны! – с деланой искренностью в голосе вскричал Педро. – Одежда действительно чужая. Но что делать, ходить по «веселому кварталу» в моем платье не совсем… прилично.
– Прилично, – улыбнулся Хорхе. – Вы нашли хорошее слово, браво! Итак, о чем вы хотели меня попросить?
– Я морской офицер, служу на королевской каракке. Плаванья у нас длинные, бывает, месяцами не заходим в порт. А мне, как вы точно изволили заметить, молодому человеку, это трудновато выдерживать. Сами понимаете, зов плоти и так далее…
– Ну а чем же я могу вам помочь? – снова приподнял брови Хорхе.
– По штату мне полагается слуга. Я договорился с капитаном, что сам подыщу себе юнгу. Слугу, помощника, ну и заодно… сами понимаете. Некоторые офицеры так поступают, и я подумал…
– И как только вам Бог такое разрешает, – покачал головой Хорхе. – Офицеру католического флота объединенного королевства!
– Бог разрешает то, что черт запретил.
Хорхе в недоумении посмотрел на Педро. Тот сам не понял, что такое брякнул, но слова тут были не важны, важно было то, что стояло за этими словами.
– А разве черт это запретил?
– Кому запретил, а кому разрешил.
– Ничего не понимаю! – развел руками Хорхе. – А больше всего не понимаю, почему вы пришли именно ко мне.
– Добрые люди посоветовали.
– Кто именно? – жестко спросил Хорхе.
– О, мой дорогой друг! – Педро придвинул к себе низкий пуфик, явно украшавший когда-то будуар знатной дамы, и уселся возле старика. – Вы же прекрасно понимаете, что имя этого человека я не выдам даже под пыткой. Да и зачем вам имя, послушайте куда более приятные звуки.
Педро вытащил увесистый кошелек и, вспомнив совет падре Джеронимо, потряс им.
– Слышите звон этих монет? – Он развязал горловину и высыпал на ладонь несколько золотых. – Они будут вашими, только раздобудьте мне приятного во всех отношениях слугу-мальчишку. Говорю с вами прямо, без утайки. Если он придется по вкусу, то… – И Педро снова потряс кошельком. – А пока, в качестве задатка, примите малую толику, – он небрежным жестом высыпал горсть золотых на колени Хорхе. Кошелек Педро получил от Сантьяго, а тот, в свою очередь, от отца, и сумма, скрывающаяся
