кто откажется от хорошего филе-миньон.
— Очень смешно.
— Наверное, нам стоит поторопиться, если мы не хотим заставлять твоих родителей ждать дольше необходимого, — заключил Драко, взглянув на наручные часы. От бывалого веселья не осталось и следа: сейчас выражение его лица было крайне серьезным, что, в общем-то, неудивительно, учитывая неизбежность скорой встречи с матерью и отцом его избранницы. — Ты готова?
Гермиона без колебаний вложила ладонь в протянутую ей руку, но, не сумев побороть растущий внутри интерес, все же спросила:
— Ты сказал, что сперва мы должны наведаться в одно место, но так и не уточнил, куда именно?
— В Малфой-мэнор, разумеется — невозмутимо ответил он, покрепче перехватив ладонь Гермионы своей.
От услышанного ее глаза в испуге округлились, однако отступать было поздно: все вокруг резко закрутилось, теряя четкие очертания, после чего на мгновение погрузилось во мрак.
Трансгрессировав в родовое поместье Малфоев, Гермиона и Драко шумно приземлились на темный мраморный пол. Стук ботинок о камень эхом пронесся по большому залу с высоким потолком и, пролетев сквозь ведущие из комнаты арки, устремился дальше в дом.
Гермиона медленно обвела взглядом комнату, не торопясь отпускать руку Драко. Холл поместья нисколько не изменился с того момента, как она была здесь в первый и последний раз: все те же многочисленные картины, украшающие выкрашенные в темно-зеленый цвет стены, та же огромная хрустальная люстра, свисающая с высокого потолка, и та же неестественная тишина, из-за которой величественный мэнор казался давно заброшенным домом-призраком.
Переведя взгляд чуть левее, Гермиона увидела широкую лестницу, ведущую на второй этаж. На половине пути она разделялась надвое, уходя концами в противоположные стороны.
Стоило представить, что вот-вот на верхней ступеньке может появиться Люциус Малфой, намеревающийся спуститься и узнать, что же послужило причиной шума на первом этаже, как сердце Гермионы тут же ушло в пятки. К этой встрече она однозначно не была готова. Уж точно не сегодня.
— Не хочу прерывать твой мыслительный процесс, но еще немного, и ты непременно сломаешь мне пару пальцев.
Гермиона посмотрела на их сцепленные в замок руки и тут же ослабила хватку, увидев, как сильно сжимает ладонь Драко своей. Надо же, она так погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила, как переполняющий ее страх вырвался наружу и обрушился на первого попавшегося человека.
— Прости, — тут же извинилась она и тихо прочистила горло, дабы вернуть надломившемуся голосу бывалую твердость.
— Добрый вечер, молодой хозяин, — неожиданно раздалось позади.
Синхронно обернувшись, Драко и Гермиона увидели перед собой домового эльфа, покорно опустившего взгляд в пол и сложившего перед собой руки в ожидании дальнейших указаний со стороны хозяина. Человекоподобное существо низкого роста было одето в нечто, внешне напоминающее простенькую светлую тунику. Части плотной ткани в области костлявых плеч были завязаны в крепкие узлы.
— Алфи не знал, что вы приедете, — виновато забормотал домовой эльф, нервно переступая с ноги на ногу. Складывалось впечатление, будто бы он боялся, что из-за чрезмерно длительного контакта его ступней с до блеска натертым полом тот непременно придет в неподобающий вид. — Хозяйка сказала, что вы собираетесь остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы. Алфи сейчас же приготовит ужин для молодого хозяина и его гостьи.
Эльф наконец поднял взгляд и уже готовился щелкнуть пальцами, чтобы трансгрессировать на кухню, как вдруг Драко подал голос:
— Благодарю за беспокойство, Алфи, но в этом нет необходимости: мы не задержимся здесь надолго. Ты можешь быть свободен.
Существо поджало большие уши, внешне похожие на крылья летучих мышей, и, тоскливо взглянув на хозяина, все же молча склонило голову, повинуясь приказу. Судя по всему, невозможность сделать для хозяина хоть что-то очень огорчила его. Впрочем, это было обычным делом для домовых эльфов: будучи добровольными рабами и руководствуясь благодарной признательностью, они из кожи вон лезли, лишь бы оказаться полезными своим хозяевам.
Щелкнув длинными тонкими пальцами, Альфи растворился в воздухе, словно иллюзия.
Превозмогая желание выразить свое недовольство в отношении пребывания домового эльфа в качестве слуги, Гермиона приняла решение промолчать. В сложившейся ситуации ее успокаивало лишь то, что внешне Алфи выглядел вполне здоровым, а значит не выступал для хозяев в качестве груши для битья. По правде говоря, в роли беспощадного тирана Гермионе представлялся исключительно Люциус Малфой, который не упускал шанса иной раз ударить нерадивого слугу тростью, пускай тот и не сделал ничего, чтобы заслужить телесное наказание. Во всяком случае, именно так он когда-то давно поступал с покойным Добби.
— Подожди здесь, я скоро вернусь, — обратился к Гермионе Драко.
Развернувшись в сторону темного коридора, который вел ко входу в подземелье поместья, он уже было сделал шаг, как вдруг почувствовал, что на предплечье опустилась ладонь Гермионы:
— Драко Люциус Малфой, только не говори, что собираешься оставить меня здесь одну, — с деланным спокойствием произнесла Гермиона, пристально глядя в серые глаза собеседника. На деле же эта воздвигнутая плоская декорация невозмутимости с трудом удерживала скрывающуюся за ней панику, которая беспощадно пыталась пробить себе путь на свободу, скребясь о препятствие, словно свирепый зверь.
Этот дом пугал ее, и отрицать данный факт было по меньшей мере глупо.
— Сомневаюсь, что ты хочешь спускаться в подземелье, — Драко пустил в ход стальной аргумент, будучи безоговорочно уверенным в том, что оспорить его не удастся при всем желании. Чего греха таить, он и сам старался держаться подальше от этой части дома, потому как знал, какие зверства там происходили в те дни, когда Пожиратели смерти использовали Малфой-мэнор в качестве своего логова.
Мимолетно взглянув на коридор, находящийся за спиной Драко, Гермиона почувствовала, как все до единой мышцы в теле на короткое мгновение напряглась, словно почувствовав невидимую угрозу, о которой сигнализировало седьмое чувство.
Помнится, именно этот коридор вел в ту гостиную, где ее некогда пытала Беллатриса Лестрейндж. Оставленный безумной волшебницей шрам запульсировал фантомной болью, а ее безумный смех весьма отчетливо раздался в голове, тем самым подтверждая посетившую Гермиону догадку: за поворотом ее и впрямь поджидало то самое место.
Взгляд Драко, обращенный на нее, был полон сочувствия. Он прекрасно помнил тот случай, посему не хотел обрекать Гермиону на эмоциональную пытку, которую ей непременно предстоит пережить, оказавшись в той злосчастной гостиной.
— Наверное, ты прав, — в конце концов согласилась она. Однако встреча с призраками прошлого была отнюдь не единственным, что беспокоило ее в сложившейся ситуации: если мертвые родственники Драко не представляли для нее реальной угрозы, то от некоторых живых стоило бежать без оглядки. — Вот только я сильно сомневаюсь, что твой отец не применит на мне убивающее проклятие в
