которой, явным или тайным, не состоял бы шеф жандармов. Когда Бенкендорф заболел, среди мира капиталистов началось настоящее волнение, и скорбь об их умиравшем «благодетеле» было, надо думать, вполне искренней: сколько нужно была опять денег потратить, чтобы купить новую «чистую душу»!
34
Кюстин рассказывал, со слов знакомых ему русских помещиков, конечно, что Николай, принимая депутацию крестьян одного имения, купленного удельным ведомством, в ответ на слова мужичков, что все завидуют их счастью, сказал будто бы, что он охотно всех крестьян так же облагодетельствовал бы, да не от него это зависит. Крестьяне поняли это так, что царь охотно их всех сделал бы своими, да помещики не пускают, и на этой почве был ряд волнений…
35
Новосильцев и Кочубей при Николае были председателями Государственного совета.
36
Николай и говорил, как командовал. «Я был приготовлен ко многому в манерах императора, — писал Кюстин, — но что было для меня совершенной неожиданностью — это его голос». Совет Марии Феодоровны не кричать, очевидно, совсем не пошел впрок.
37
Отражение салонной болтовни на эту тему можно найти, например, в донесениях французских дипломатов, отрывки из которых были опубликованы проф. Тарле.
38
Семевский. Крестьянский вопрос, т. 2, с. 342.
39
1912 год.
40
Hansen. Untersuchungen über d. Preis d. Getreides». — Jena, 1887 (Eisters Staatswirtschafiltche Studien, I Band); и Beaurieux. Les prix du bié en France au XIX-me siècle. — Paris, 1909.
41
Русская история, т. 3, гл. XIV, отд. «Денежное хозяйство».
42
Общее обозрение Тверской губернии // Журнал Министерства внутренних дел, ч. 27, с. 449.
43
Пелчинский В. Мануфактурная Россия, или Состояние российских мануфактур в 1827 году // Журнал мануфактур и торговли, 1827, Ns 10.
44
Что это не было официальное самохвальство, показывает отзыв того же отчета о суконных фабриках: «Российские сукна до сих пор не могут выдержать совместничества с иностранными. Дешевые наши сукна не хороши, а хорошие дороги в сравнении с иностранными».
45
Реформа 1839 года рассматривается нашими финансистами обыкновенно как восстановление металлического обращения в России. Это было не совсем так даже и с формально-юридической точки зрения: размен кредитных билетов на золото был неограниченным лишь в Петербурге, в других городах не разрешалось выдавать в одни руки более известной суммы звонкой монетой (в Москве —3000 рублей, в провинциальных казначействах даже более 100 рублей). Само по себе уже это не свидетельствует о сильном желании николаевского правительства видеть металлическую монету в повсеместном обращении: совершенно определенное нежелание этого засвидетельствовано теми прениями по вопросу о минимальном размере кредитных билетов, какие происходили в заседании секретного комитета 17 февраля 1843 года (см. Сборник Русского исторического общества, т. 98, с. 194 и др.). Канкрин очень хотел пустить в действительное, а не номинальное только, обращение по крайней мере целковики — и остановился поэтому на трехрублевых билетах, мельче не было. Николай, опираясь на подавляющее большинство комитета, настоял на рублевках: таким образом, бумажные деньги продолжали циркулировать наравне с металлическими до самых мелких платежей. Между тем, особенностью стран, имеющих настоящее, не показное только, металлическое обращение, является именно отсутствие мелких банковых билетов: в таких странах, как Англия или Франция, они явились только с 1914 года.
46
Туган-Барановский. Русская фабрика, с. 126 и 135.
47
Журнал Министерства внутренних дел, 1844, № 7.
48
Schiemann. Geschichte Russlands unter Kaiser Niokolaus I, t. 2, c. 395.
49
Статья — по всей вероятности, Уркуорта — в «Portfolio», т. 5, с. 87, франц, издания 1837 года.
50
О торговом контроле, которым обладает Англия по отношению к России // Portfolio, т. 2.
51
Афганский эпизод русской политики 30-х годов подробно разобран у Шимана (цит. соч., т. 3, с. 296–300).
52
ibid., с. 284.
53
В русской исторической литературе долго держалась легенда (от влияния которой не ушел в свое время и пишущий эти строки), приписывавшая Николаю I чрезвычайно агрессивное отношение ко Второй французской республике 1848–1851 годов и, по крайней мере, враждебное отношение к Наполеону III. Новейшие архивные изыскания — особенно книга Edm. Bapst («Les origines de la guerre de Crimée», Paris, 1912) совершенно разрушили эту легенду. Февральской революции в Петербурге, правда, в первую минуту сильно испугались; но когда первый испуг прошел, о нападении на Францию не было речи. Император Николай неоднократно высказывался даже, что республике он сочувствует больше, нежели монархии Луи Филиппа. А после июньских дней 1848 года симпатия эта так возросла, что русский государь счел возможным полуофициально (через посредство Министерства иностранных дел) засвидетельствовать свои дружественные чувства правительству ген. Кавеньяка. Смена этого последнего принцем Луи Наполеоном сначала поразила неприятно — напоминанием о Наполеоне I. Но после 2 декабря 1851 года и он примирил с собою петербургский двор. Споры из-за титула и т. п., которым придавали прежде такое большое значение, на самом деле были лишь симптомом все ухудшавшихся по другим причинам отношений. А главной из этих причин были упорные симпатии Наполеона III к Англии, с которой он все время шел рука об руку и ради которой он не задумался нанести даже личную обиду Николаю Павловичу, не без грубости отклонив его приглашение французской военной миссии в Россию. Определяющим моментом являлся, таким образом, англо-французский союз, экономические основания которого см. выше в тексте.
54
Не менее показателен рост торговли Марселя в 1827 году — 849 тыс. т., в 1847-м — 2932 тыс. т., в 1862-м — 3473 тыс. т.
55
Заблоцкий-Десятовский. Гр. П. Д. Киселев и его время, т. 4, приложения, с. 281–283.
56
Журнал мануфактур и торговли, 1837, Ne 11–12.
57
Хлебная торговля в черноморских и азовских портах Южной России//Журнал Министерства внутренних дел, 1854, ч. 4.
58
О внешней торговле России 1838 года И Журнал мануфактур и торговли, 1839, № 8.
59
