Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 139
В день похорон был красивый катафалк, очень достойный, задрапированный черно-золотыми тканями, как и подобает, впереди шел глашатай, а позади – семьдесят семь скорбящих придворных, а также мои домочадцы, многие местные и даже приехавшие издалека люди. Ну, и ее светлость, конечно, – все было организовано прекрасно. – Он кланяется моей бабушке. – Народ шел за катафалком к часовне, и маленькая собачка следовала за ними, хотя в тот момент ее никто не заметил среди флагов, глашатая и почестей от двора. Я бы не позволил, если заметил, но скажу вам правду, я горевал, словно хоронил собственную дочь, – не сочтите за грубость, о ее высоком положении я не забывал. Более красивой леди я никогда не служил и наверняка подобных ей больше не увижу.
– Да, да, – соглашается бабушка.
– Леди Катерину похоронили в часовне, и на ее могиле поставили большой камень, вокруг флажки и вымпелы. После молитв и благословений все пошли по домам. За ее душу не молились, – уточняет он, поглядывая на ярую протестантку Кэтрин. – Мы же знаем, что чистилища больше нет. Но мы все просили Господа о том, чтобы она попала в рай и не мучилась, а затем отправились домой.
А вот маленькая собачка не пошла. Странно, но она осталась одна в часовне. И никто, даже парень с конюшни, которому она так нравилась, не смог увести животное. Мы пытались выманить ее хлебом и даже мясом. Она отказывалась. Мы обвязали веревку вокруг ее шеи и потянули за собой, но собака вырвалась из ошейника и побежала обратно в часовню, чтобы лечь на надгробный камень. Мы ее отпустили. Собачка закрыла глаза, сунула нос под лапу, будто скорбела. А утром бедняжку нашли холодной и недвижимой – не захотелось ей жить без хозяйки.
Я перевожу взгляд на бабушку и вижу то же искривленное выражение лица, что сейчас можно заметить и на моем лице. Я кусаю губы изнутри, лишь бы не расплакаться из-за смерти маленькой мопсихи, не расплакаться из-за смерти сестры и краха моей семьи, который настиг нас без какой-либо причины.
Спустя пару мгновений сэр Оуэн нарушает тишину.
– Зато скоро приедет повозка с коноплянками, – вдруг радостно добавляет он.
– Коноплянки Джейни Сеймур? Не может быть!
– Это их детки или уже дети их детей, – объясняет он. – Леди Катерина позволяла им вить гнезда и продолжать род, некоторых мы раздали, а других по ее просьбе оставили себе. Так что я привез вам чудесную клетку певчих коноплянок.
Минериз, Лондон.
Весна 1568 года
Бесс Сен Лу, друг и некогда даже союзник нашей семьи, в прошлом году добилась такого успеха, что при мысли о ней на лице у меня появляется улыбка. Тетя Бесс похоронила третьего мужа и в четвертый раз пошла к алтарю богатой наследницей, однако на этот раз превзошла себя – она заполучила Джорджа Толбота, графа Шрусбери, и стала самой богатой женщиной Англии после королевы. Теперь ей принадлежат почти все центральные графства Англии.
Лишь более грустная маленькая женщина, чем я, не усмехнется над тем, как грандиозно продвинулась тетя Бесс. Когда-то она была прихлебательницей у нас в Брадгейте, а теперь – графиня. Тетя Бесс, рожденная в нищете, рано овдовевшая, ценившая благосклонность моей матери, превратилась в великую женщину благодаря ее выдающейся деловой хватке и замужеству. Конечно, ее удача может пригодиться и мне. Землевладелица, управляющая тысячами домов, многими акрами ферм и деревень, легко приютит меня где-нибудь. Королева ей доверяет, тетя Бесс поручится за то, что я не сбегу, не стану вступать в заговор с испанцами или чего там еще якобы боится королева, держащая меня в заключении. Если тетушка замолвит за меня хоть одно словечко (хотя, помнится, Катерине она ничем не помогла), то, возможно, я буду свободным жильцом поместья Уингфилд-мэнор, замка Татбери или Чатсуорт-хауса – собственных домов у нее с полдюжины. Выступи она арендодателем, мне не понадобился бы попечитель, я смогла бы освободить бабушку от ее обязанностей и раздражительной немилости Елизаветы, я уехала бы подальше от Лондона, где можно быть свободной и всеми забытой.
Я рассказываю бабушке о своей идее, и она предлагает мне отправить письмо новоиспеченной графине с просьбой использовать ее влияние на королеву – ведь тетя Бесс по-прежнему одна из фрейлин, хоть и занимает теперь значительно более высокое положение. Даже маленький домик в захудалой деревушке может стать для меня источником великой радости. Если мне запретят когда-либо видеться с Томасом Кизом, его дети могли бы жить со мной. Да и Мистер Ноззл, я уверена, не откажется от небольшого садика.
Замок Гримсторп, Линкольншир.
Лето 1568 года
Наша кузина Елизавета так легко переносит утрату моей сестры Катерины, что уже через месяц двор снимает траур и устраивает невероятно веселые весениие гуляния. Она так быстро забывает о тревоге за Марию, королеву Шотландии, все еще заточенную в тюрьме, что начинает обмениваться письмами с лордом Мореем, ее поработителем и опекуном маленького мальчика, вероломным единокровным братом Марии. Когда Елизавете становится известно, что Морей распродает знаменитые драгоценности сестры из королевской сокровищницы тем, кто предложит бо́льшую цену, она переступает через свое хваленое беспокойство за кузину и делает ставку. Шокирующее предательство и кража у собственной сестры, законной королевы, не волнуют Елизавету, которая перебивает все другие ставки и выигрывает аукцион – ей достается ожерелье из шести нитей бесценного жемчуга. Находясь в доме бабушки в Гримсторпе, я думаю о том, как обидно было Марии, заключенной в замок Лохливен, узнать, что родственница, собиравшаяся ее спасти, заключила сделку с пленителем и теперь носит ее жемчуга.
Однако моя кузина Мария не тратит время на подсчет убытков и траур по невыношенным младенцам. В конце мая мы узнаем, что она сбежала, вырвалась из заключения, как чрезвычайно отважная женщина, – вот бы мне хватило смелости, денег и друзей, чтобы сделать то же самое. Переодетая в пажа, Мария переплывает на лодке через озеро, созывает армию и вызывает единокровного брата на поле брани. Елизавета должна бы отправить войско в поддержку королевы Шотландии, как она и обещала, но посылает лишь пожелания удачи, и от них мало толка. Марию разгромили. Это был ее последний шанс, и теперь она в бегах неизвестно где.
Мария наверняка скрывается в какой-нибудь дикой шотландской глуши. Битва произошла при Глазго, на западе, а в тех краях она не очень хорошо разбирается и вряд ли имеет друзей. Ботвелл, ее муж и главный союзник, пропал. Елизавета ничем не помогает кузине. Мария практически одна. Какое-то время не было никаких вестей, и вот мы узнаем, что ночью после поражения она проскакала тридцать миль – тридцать миль по пересеченной местности в темноте. Мария нашла укрытие в аббатстве, где любят свою королеву и ее веру. Если сейчас англичане придут на помощь, все еще может измениться. Мария вернет себе трон, у Елизаветы снова будет прекрасная кузина, правящая соседним королевством.
Даже до нас, изгнанников двора, пребывающих в доме бабушки в Гримсторпе, в графстве Линкольшир, доходят эти новости, потому что вся страна знает, что Мария попросила у Елизаветы помощи и прислала ей подарок-напоминание. Этот предмет обладает такой властью, что Елизавета не может отказать. Речь идет о кольце, кольце с бриллиантом, которое она подарила кузине пять лет назад с клятвами вечной любви и дружбы, сказав, если Марии вдруг понадобится помощь, пусть отправит ей это кольцо, и королева не подведет.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 139
