Книга Георгий Иванов - Вадим Крейд

Это было незабываемо; обыкновенные слова "серебряные шпоры", но в них вложено столько содержания, столько пережитого за годы долгих мытарств, что я до сих пор вижу его читающим эти строки».

Столь же глубокое впечатление осталось у Юрия Иваска. Он говорил, что Лермонтов в этом стихотворении не столько поэт, сколько легендарный герой. «И здесь его творимая легенда оживает в потрясающих стихах, рядом с которыми (да простится мне это еретическое суждение) лермонтовские стихи кажутся тусклыми».

Диапазон поэзии Георгия Иванова широк, хотя просторы и пространства приоткрываются не сразу. Личную неудачу он претворил в поэтическое счастье большого искусства. Эмигрантское разочарование, хождение по мукам, отчаяние преобразил в волшебную музыку, трагизм существования — в сладостную поэтичность жизни. Его стихи прекрасны вопреки их нередко отрицательному содержанию. В мировом ледяном эфире он слышал удивительную музыку. Кто-то из его современников сказал о нем: «Самые отрицательные стихи Г. Иванова повышают жизненный тонус, бодрят, укрепляют, как ледяной душ… Падший ангел русской лирики, он меньше, чем многие другие темные по смыслу поэты, поддается истолкованию». «Большей частью его вдохновляло отрицание, — писал неизвестный автор «Опытов». — Слова — самые неутешительные, но в тоне, в мелодии есть свет, сияние».

Он обладал своей, не высказанной до конца, тайной, стремился разгадать ее, разгадывал, не был удовлетворен «отгадками» или удовлетворялся совсем не надолго и возвращался к своей, загадочной для самого себя, тайне опять и опять. Очевидно лишь то, что это была тайна прирожденного ему и почувствованного им внутреннего духовного света.