Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
Однажды, когда ожидалась крупная операция по задержанию группировки со Стогов, в мою комнату в «Розе» ворвались двое: Мартин и Пшемек. Игла стоял на шухере. Они напали на меня и, кажется, на самом деле были настроены убить. Сказали, что Моника обвинила меня в том, что это я изнасиловал ее. Я выгнал их, но кто-то из них украл мой пистолет. Это был ствол Слона, но я сообщил о нем полицейскому начальству. Если бы из него произошло убийство, это точно связали бы со мной. А если бы ствол попал в руки Буля, то моя работа под прикрытием была бы рассекречена. Меня вскоре должны были красиво освободить от участия в этом деле. Пшемека как-то успокоили, но ствол так и не вернули.
Потом была тишина. До тех пор пока не оказалось, что Моника на аборт не пошла и вот-вот будет рожать. Игла привез ее в «Розу», cамого Мартина мать уже спрятала где-то у тетки. Он оставил Монике несколько упаковок таблеток – как он считал, успокоительных, – а потом пошел к Булю и все рассказал ему. Прежде чем я добрался до 102-го номера, она была уже мертва. Доза, которую она приняла, была бы безопасной для наркомана со стажем, такого как Старонь или Игла, но Моника была в этом отношении чистой. Передозировка. Пшемек сбежал. Его задержали, когда он ловил машину на Варшавской трассе. Он погиб во время погони, никто не хотел его убивать. Просто он выскочил пьяным из мчащейся машины. Один из полицейских его переехал. Оба дела были быстро закрыты, чтобы избежать лишних проблем. Сейчас уже ничего не докажешь. – Он замолчал.
– Будет достаточно того, что я пойму. Если я поверю тебе.
– Можешь не верить. – Он пожал плечами. – Это были всего лишь дети, которые ввязались во взрослые, слишком опасные дела. Девушка с севера и ее брат. – Он горько рассмеялся. – Что за бред.
– Я говорила со священником, – перебила его Саша. – Он сказал, что это ты надругался над Моникой, из-за тебя она погибла. Он рассказывал мне о пляже на Стогах. И о том, что случилось потом.
Вальдемар неприятно засмеялся.
– О том и речь. Слово против слова. Ты не распутаешь этого.
– Она вроде бы была беременна? Этого нет в документах. Собственно, возможно, что и была, но от тебя.
Он не позволил спровоцировать себя.
– Написали «без участия посторонних лиц», такова была воля родителей. Передозировка, остановка сердца. Все просто, никаких травм. Потому что их не было, а роды были.
– А ребенок?
– Об этом тоже умолчали. Только на таких условиях Мазуркевич согласился не предъявлять претензий. Кроме того, он выторговал расширение жилплощади. Когда-то они гнездились в тесной квартирке в блочной многоэтажке, а сейчас водитель грузовика владеет огромным домом Староней на улице Збышка из Богданца. Случайность?
Саша потеряла дар речи.
– Старонь отдал ему свой дом?
– В качестве возмещения за моральный ущерб. Мартин заставил отца сделать это, поскольку уже был священником. Ты можешь легко проверить, кто фигурирует в домовой книге. Сейчас они, кажется, его сдают. Дети Мазуркевичей разъехались по миру. Эта история совершенно разрушила их семью. Старикам вполне хватает семидесяти метров. Но Мазуркевич часто бывает на Збышка из Богданца. Там у него в гараже собственное охотничье царство. С тех пор он страстно стреляет по зверям. Я сам помогал ему с разрешением на охоту у нас в лесничестве, на границе с заповедником.
– Моника сама приняла наркотики или Игла ей помог?
Вальдемар покачал головой:
– Меня в тот момент там не было. На месте осталось еще много тех таблеток. Товар принадлежал Слону. Полиция забрала это в депозит. Через номер 102 в «Розе» прошли все. По окуркам можно было бы установить ДНК множества сотрудников, работающих в Главном управлении в настоящее время. Почти все продвинулись по служебной лестнице. Но спроси и у священника, он все знает. Он повторит тебе слово в слово то, что я тебе сказал.
– Священника? – возмутилась Саша. – Я спрашиваю тебя. К священнику пойду завтра, можешь быть уверен.
Вальдемару уже надоело все это, но Саша сыграла правильно, и теперь ему захотелось очиститься, защититься.
– Я совершил ошибку, это правда. Не надо было мне вмешиваться в это дело с девушкой. Но она была еще ребенком и казалась растерянной. Птица, бьющая крыльями о клетку. Не знаю, что происходило в этой семье, ей едва исполнилось шестнадцать, но она уже давно потеряла девственность. Но я ее не насиловал. Ни тогда в лесу на Стогах, ни вообще когда-либо. Они со Старонем были парой, любили друг друга. Все пошло не так. Патологоанатом определил, что она недавно рожала. Это был не мой ребенок. Я к ней не притрагивался. Не в этом смысле.
– А в каком?
– Девушка – это только шестеренка, часть механизма. Она стала неудобной, мешала. Ты не видишь этого? Почти никого уже нет в живых, даже бессмертного Буля. И этого клоуна, Иглы. – Вальдемар криво улыбнулся.
Саша пожалела, что привезла с собой дочь. Ей не хотелось, чтобы после всего пережитого сегодня Каролине пришлось услышать еще и этот разговор. Вальдемар меж тем продолжал. Она подумала, что на самом деле ему хотелось поделиться. Сейчас она уже не старалась склонить его к откровениям.
– Игла был наименее важен. Он всегда был никем, и в этом состояла его основная проблема. До такой степени, что во всем подражал Староню. Я бы не удивился, если бы узнал, что сам Блавицкий назначил ему дату смерти. Он его создал, он же и уничтожил. Божественный Буль. Он всегда хотел занять место Слона. Он мечтал об этом, но ему не хватало того цинизма, который свойствен калеке-ювелиру. Ксендз тоже знал, что виноват. Он сделал подруге ребенка, а она из-за этого приняла таблетки. С этого все и началось. Мне Слон приказал произвести чистку, расследование взял на себя Валигура. Вместе они положили конец истории «Девушки с севера». Если бы не песня, тебя бы здесь не было.
– Кто написал эту песню? Кто убил Иглу? Твое мнение. Ты больше всех знаешь.
– Я ничего не знаю.
– А пистолет?
– Ко мне он не вернулся. Вроде бы Игла отдал его Булю. Может, это и правда. – Он пожал плечами и протянул ей помятую бумажку с номером телефона. Вех не смог приехать, но просил передать тебе вот это. Это он взял меня на работу, а потом освободил. Через три года Мазуркевичу удалось получить согласие на эксгумацию. Он не верил в несчастные случаи. Вместе с Вехом мы поехали на могилу Моники и Пшемека, поговорили с несчастным отцом. Он согласился не ковыряться в старых делах, оставить все как есть. Позволить им покоиться с миром, как правильно сказала их мать, пани Эльжбета, которая ничего не знает, потому что Эдвард так решил.
Тогда же я познакомился с Анетой. Она была очень похожа на умершую сестру. У родителей хватало с ней проблем из-за ее поведения. Она очень тяжело проходила период подросткового бунтарства, отец с матерью не справлялись. Так получилось, что через год мы вместе уехали. Когда она стала совершеннолетней – поженились. Это ее я называл «женой брата». Мне не хотелось, чтобы эта история опять возвращалась в нашу жизнь. Жена собиралась приехать сюда, но потом испугалась. У нее нет сил опять все это раскапывать. Она просила меня, чтобы я ничего не рассказывал, но ты умело меня к этому склонила. – Он впервые воспрянул духом и взглянул на дом. – А девушка, которую ты видела, – наша дочь. Мы назвали ее Моникой. Она работает учительницей в начальной школе. Ее очень хвалят, да и дети от нее ни на шаг.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
