— Я не хочу…
— Придётся. Мы же не можем его тут бросить. Не бойся, девочка, он тебе ничего не сделает. Да ты только посмотри на него, он и себе-то сейчас ничего не сможет сделать, он же ещё ничего не понимает! Иди за нами, но не подпускай Маррона к лошадям.
Маррон не нуждался в поводыре, его тело гудело силой, а мозг лихорадочно работал. И всё же чего-то ему не хватало, какого-то моста меж двух своих сущностей — наверное, собственной воли. Он слышал разговор, но не мог оторвать глаз от своих пальцев, от покрывавшей их крови. Он был виноват в гибели Олдо и половины отряда, а их убийца прятался внутри него самого. И Дочь была Марроном, и они были единым целым…
Наконец он почувствовал на руке нерешительное прикосновение Джулианны и услышал её испуганный хриплый шёпот:
— Идём, Маррон?
Она повела его к дверям; там их ждали все остальные — Радель с одной стороны, Редмонд и Элизанда — с другой.
Он понял причину этого, только оказавшись во дворе. Там, с обнажённым мечом в руках, стоял сьер Антон. Вид у него был самый грозный.
Перед тем как открыть двери, Радель погасил колдовской свет, но звёздных лучей было достаточно, чтобы опознать рыцаря. Да что там, Маррону хватило бы и одной-единственной звезды.
Пальцы Джулианны сжали руку Маррона, но он и без того знал, что не станет вызывать Дочь, что бы там ни случилось. Нет, только не сейчас и не для этого.
Сьер Антон не стал звать стражу. Если он знал о том, что произошло в конюшне, то ничем этого не выдал. Он сказал только:
— Прошу прощения, мадам, но я не могу позволить вам пройти, с моим ли оруженосцем или без него. Маррон, иди сюда.
Мгновенная неуверенность, вернувшееся чувство безвозвратной потери — и два негромко сказанных слова, окончательный отказ от повиновения:
— Нет, сьер.
— Что ж, пусть так. А вы, мессир, — кончик меча указал на Раделя, по-прежнему не выпускавшего из рук клинка, — вы согласны сложить оружие?
— Нет.
— Тогда я вынужден буду обезоружить вас.
— Можете попытаться, милости прошу.
— Могу ли я узнать ваше имя прежде, чем начнётся схватка?
— Вы уже знаете его, сьер Антон. Меня зовут Радель.
— Это действительно так?
— Да. Ну, приступим?
Манеры были безукоризненны, а слова вежливы, но за всем этим скрывался бой не на жизнь, а на смерть. Маррон подумал, что кто-нибудь должен помочь бойцам хотя бы подсказкой, но, кроме него, сделать это было некому, а он не знал, кого, собственно, предупреждать. Гибель грозила обоим поединщикам, но Маррон не хотел смерти ни одного из них. Наверное, ему следовало надеяться на победу Раделя, которая означала бы безопасность если не для Маррона, то хотя бы для его товарищей. Однако в этом случае должен был погибнуть рыцарь, а об этом юноша не мог и помыслить…
Ему не пришлось терзаться муками выбора. Не успели поединщики осторожно шагнуть навстречу друг другу и соприкоснуться кончиками мечей, как сьер Антон зашатался, опустил меч, поднял руку к голове и без единого звука осел наземь — только меч зазвенел на булыжниках двора.
Маррон хотел закричать во весь голос, ринуться к господину, броситься на его тело и зарыдать о нём, если произошло самое страшное; однако тело по-прежнему не слушалось его, да и ошибка могла означать, как всегда, гибель других людей. Поэтому Маррон только спросил слабым голосом:
— Что вы с ним сделали?
— Это не я, парень, это он, — ответил Радель, кивнув в сторону Редмонда.
— Бесчестно, да? — смиренно, однако с намёком на улыбку спросил Редмонд. — Но нельзя же было допустить, чтобы тут, во дворе произошла дуэль. Стража на стенах наверняка услышала бы шум и прибежала бы на подмогу. Да не бойся ты, он жив и даже невредим. Я застал его врасплох, пока он был занят Раделем, и усыпил. Правда, сны у него будут путаные…
— Ладно, хватит о нём. Берём лошадей и удираем. Маррон, останешься с Джулианной. Постарайтесь не торчать посреди двора. Элизанда, Редмонд, за мной. А вы ждите, я вам свистну.
Пока Маррон с Джулианной ждали, притаившись в тени стены, юноша заметил, что дама избегает его взгляда и все никак не может оторвать глаз от тёмного свода, под которым Маррон свершил чёрное дело, убив множество народу ради того, чтобы Олдо не пришлось предстать перед Господом в одиночку.
— Не бойтесь меня, — шепнул юноша, — пожалуйста…
— Тебя? Я тебя не боюсь. Я боюсь вот этого. — Она кивнула в сторону конюшенных ворот, явно имея в виду Дочь. Маррон подумал, что это одно и то же, но Джулианна, наверное, этого не понимала или не желала признать. — Ты ведь тоже, наверное, боишься.
«Ещё как боюсь», — подумал Маррон, хотя это и не было правдой. Как мог он бояться чего-то, что билось в едином ритме с его сердцем и делило с ним его облик и желания? И всё же он уже набрал воздуха, собираясь сказать: «Ещё как боюсь», — чтобы успокоить Джулианну, но девушка опередила его.
— Нет, я ошиблась, — ровным голосом сказала она. — Я боюсь тебя. Незнание пугает всегда, а уж незнание, усиленное властью, повергает в ужас. А ты ведь знаешь о Дочери не больше моего, так? Ты не знаешь, на что она способна и на что способен с её помощью ты…
Он действительно не знал этого. В его теле, в его крови жил наглый злой чужак. Маррон не мог успокоить Джулианну, и ему подумалось, что спокойствия в мире не осталось вовсе.
Они продолжали ждать. Вокруг не было ни души. Наверное, взоры стражи сейчас обращены на равнину, монахи вглядываются в каждую тень снаружи, вслушиваются в шёпот ветра, не подозревая, что главная опасность таится не за стенами крепости, а внутри неё.
Джулианна и Маррон молчали — всё уже было сказано. Услышав наконец негромкий призывный свист, они послушно пошли в ту сторону.
Ещё одни ворота, внутри которых неярко светится шарик колдовского света, указывающий путь. Войдя внутрь, Маррон с Джулианной оказались в большой конюшне, где было тепло и пахло лошадьми.
Вдоль стен шли стойла, а посередине был широкий проход. В проходе стоял Радель, державший под уздцы двух уже осёдланных и взнузданных лошадей. Держа в каждой руке по поводу, он негромко и успокаивающе нашёптывал что-то тревожно переступавшим с ноги на ногу лошадям. Позади стояли Редмонд с Элизандой, державшие ещё по одной лошади.
— Нас пятеро, — медленно произнесла Джулианна.
— Маррон не сможет ехать верхом, — сказал ей Радель.
— Отлично сможет! Я знаю, я осматривала его. — При этих словах она чуть улыбнулась, но в голосе её слышалось замешательство. «Почему это он вдруг не сможет ехать?»
— Его не потерпит на себе ни одна лошадь.
Маррон понимал не больше Джулианны, однако он успел заметить, что лошади, которых держал Радель, шарахнулись от него прочь, хотя до него было ещё порядочное расстояние. Юноша автоматически сделал шаг назад и нырнул в пустое стойло, чтобы лошадей можно было беспрепятственно вывести наружу. За его спиной раздался визг.
