я услышала далекий крик Дрейвена, зовущего меня, я уже была погружена в туман замешательства. Ковер выметнулся из-под меня, вся моя жизнь превратилась в еще большую ложь. Но боль, которая разрывала мое сердце пополам, была при виде того, как Дрейвену пронзили грудь мечом. Я почувствовала слабое жало и колеблющийся пульс его силы, как будто она взывала ко мне. Я увидела агонию в его глазах, как свет в них потускнел, прежде чем меня забрали.
Я вытираю руками глаза, чтобы сдержать слезы. От мысли о том, что я не знаю, жив он или нет, моя душа разрывается на части. Я подавляю горе, думая о последних словах, которые услышала. Если слова, сказанные правителем Двора Пепла, правдивы… тогда кто я, блядь, такая?
Я вообще родственница королю Орену? Он знает?
Так много вопросов проносится у меня в голове. Один из них: как это возможно, чтобы моя жизнь стала еще более дерьмовой? По-видимому, может, поскольку я вижу настоящую гниль, окружающую меня, когда мои глаза полностью привыкли к темноте. В комнате холодно и затхло, от запаха мочи и чего-то гнилого к горлу подступает желчь.
То, что выглядит как пепел, разбросано в углу напротив меня, и я сворачиваюсь калачиком, сводя конечности вместе, чтобы обнять саму себя своими руками. Старые, потрепанные кирпичные стены, запятнанные, как я могу только предположить, засохшей кровью, занимают три стены, оставляя открытую секцию из ржавых железных прутьев, удерживающих меня с другой стороны. Обугленные останки составляют мне компанию в этой камере, заставляя задуматься, какие жертвы были схвачены до меня.
Снова одна. Запертая в грязи и оставленная на съедение порочной силе, которая хочет подняться внутри меня. Лишенная оружия и скованная вокруг лодыжек цепями, прикрепленными к стене. Я сильно дергаю, сотрясая железные кандалы с лязгающим звуком, но они сопротивляются. Крюки остаются прикрепленными к болтам в стене, когда я прекращаю свои попытки, позволяя своим конечностям безвольно упасть. Мои мышцы дрожат от слабости из-за дополнительного количества железа, закрепленного вокруг меня. Я тупо смотрю в пол, суровая правда моей ситуации оседает подобно якорю в моей груди, которая, кажется, придавлена камнем.
Я не знаю, сколько часов проходит, пока я то прихожу в себя, то теряю сознание. Страх овладевает мной, когда я полностью прихожу в себя, беспокоясь о других, поскольку меня схватили посреди их борьбы. Я должна была что-то сделать; я должна была защитить их. Чувство вины гложет меня вместе с чувством никчемности, когда я бессильно лежу на холодном полу. Но я не могу просто погрязнуть здесь в жалости к самой себе, я должна попытаться найти выход отсюда до того, как он вернется. Мне нужно бороться. Может быть, я все еще смогу что-то сделать, выяснив, что говорится в книге о Камне, или, может быть, я даже смогу найти значение слов в книге, которую дала мне королева Зораида. Я держу эти мысли на переднем плане своего разума, когда пытаюсь встать.
На шатких ногах я подтягиваюсь, когда железные наручники еще сильнее затягиваются вокруг моих лодыжек, их острые края впиваются в кожу. Я неуверенно подбираюсь к прочным железным прутьям, грубо хватаясь за них ладонями, чтобы не завалиться набок. Я восстанавливаю равновесие и встаю немного выше, протискивая лицо между прутьями, чтобы заглянуть в коридор. Слабый звук жидкости, капающей с потолка и разбивающейся о камень, эхом разносится по тусклому коридору, но я не могу разглядеть, что находится в другом конце.
Звенящий звук привлекает мое внимание к соседней камере, и я потрясенно выдыхаю. Женщина старше меня смотрит на меня широко раскрытыми глазами, свернувшись калачиком в углу. Ее поношенная одежда порвана и покрыта грязью, бледная кожа проглядывает из-под покрывающей ее грязи, как будто она годами не видела дневного света. Десятилетия. Ее тело выглядит изможденным от перенесенных ею страданий, ее золотистые волосы потускнели, щеки ввалились, а под глазами, полными страха, залегли темные круги.
Осторожно я опускаюсь до ее уровня и пытаюсь получить от нее ответы на некоторые вопросы.
— Мы все еще во Дворе Пепла?
Она молчит, и это заставляет меня задуматься, когда она говорила в последний раз, особенно если она была заперта здесь в полном одиночестве. Я опускаюсь ниже, пока не падаю на пол, скрещиваю ноги на полу и пытаюсь снова.
— Я Эмма, как тебя зовут?
Она открывает рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Она пытается снова, только для того, чтобы закрыть его, поморщившись, и морщит лицо от боли. Как будто говорить слишком больно. Я впитываю ее всю, не сводя с нее глаз. Она так прекрасна для того, кто уменьшается прямо на моих глазах. Я делаю последнюю попытку получить от нее какую-либо информацию.
— Ты можешь сказать мне, где мы находимся?
Она быстро оглядывается вокруг, опасаясь, что кто-нибудь подслушивает, но с ее губ срывается такой тихий шепот, что, если бы я не была сосредоточена на ней, я бы пропустила его.
— В подземелье самой смерти.
Сбитая с толку и нуждающаяся в разъяснениях, моя челюсть отвисает, но прежде чем я успеваю заговорить, тьма проскальзывает в комнату, замораживая воздух. Я вскакиваю на ноги, требуя, чтобы мышцы моих ног держали меня прямо. Боль пронзает мои конечности от быстрого движения, но я игнорирую ее. Призрак из моих кошмаров, который очень реален, стоит передо мной.
Тот, кто сказал, что я его дочь.
Его угольно-черные глаза останавливаются на мне, ожидая, когда я заговорю.
— Тебе удобно?
Я игнорирую его вопрос, позволяя ему повиснуть в воздухе. Я высоко поднимаю подбородок, чтобы помочь подавить страх. Держу спину прямо, чувствуя, как она протестует легкой дрожью в моих мышцах. На следующем вдохе усик его тени вылетает наружу, плотно обвиваясь вокруг моего горла. Сжимается над моим ожерельем, когда он останавливает поступление воздуха в мои легкие. Я пытаюсь вдохнуть, но мои дыхательные пути полностью перекрыты, и мои легкие продолжают требовать кислорода.
— Ты знаешь, как сильно меня злит, когда ты игнорируешь меня, — кипит он. Небрежно стоит по другую сторону железной решетки, засунув руки в карманы, ледяные когти его силы выполняют его приказы, пока я молча задыхаюсь. — Просвети меня о том, где ты была все эти годы?
Его глаза враждебны, его тон угрожающий.
Кольца теней приподнимаются достаточно, чтобы я смогла выдавить ответ.
— Асов, — выдыхаю я, глубоко вдыхая, прежде чем выдавить остальное. — Король Орен говорил, что он…мой отец.
Как только слова слетают с моих губ, его сила обвивается вокруг моей шеи, вырывая дыхание прямо из моих легких. Имя короля
