Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
отправились на прием к председателю, решив все же начать с органов местной власти. Впрочем, пробыли они в сельском совете недолго. Узнали адрес дочки бабы Ариши, у которой та сейчас жила: получили также адрес внучки, на которую был переписан дом, и заручились обязательством, что, если им получится договориться насчет дома, председатель посодействует, чтобы Алку Масько действительно оформили соцработником в Горновке. По дороге в районный центр, где проживала внучка бабы Ариши, Леша и Злата заехали к Масько и обрадовались, застав обоих дома. У Толика впервые за целый месяц был выходной. Они топили грубку, варили картошку в чугунке, не снимая фуфаек, потому что температура в доме редко поднималась выше десяти градусов. Из-под стола, когда они вошли, тявкнула собачка, а из угла донеслось кряканье утки или гуся, которое тут же заинтересовало Ульяну.
Маськи очень удивились их приезду и, конечно, очень обрадовались, а уж когда Злата и Леша, присев на предложенные табуреты, стали рассказывать им о своем предложении, о возможности решения их проблем, и вовсе онемели от изумления. А когда обрели голос и пришли в себя, стали горячо благодарить и согласно кивать. Они готовы были закодироваться, да на все, что угодно, они были готовы, чтобы снова вернуться в Горновку, вернуться к прежней жизни, к бабулькам и привычному укладу своего существования, за который теперь еще и деньги будут платить, да стаж будет идти. Это очень беспокоило Алку, которая в свои почти пятьдесят работала во многих местах, но все понемногу. А на ферме доярки поговаривали, что теперь просто так платить пенсию уже не будут. Теперь нужен рабочий стаж…
Сегодняшний день явно благоприятствовал Злате и Леше, потому как под занавес они легко сумели договориться с внучкой бабы Ариши о покупке дома в Горновке, сговорившись на тысяче долларов и взяв на себя заботу о переоформлении всех документов. В приподнятом настроении они вернулись в Горновку, по дороге на минутку заехав к Масько, чтобы сообщить о благоприятном исходе дела, и забрав Маняшу из школы.
Блотский уехал в Минск ночным поездом. Он забронировал себе билет и вызвал такси, хотя Злата хотела сама отвезти его на вокзал, но в этом случае пришлось бы и детей брать с собой. А время было позднее, да и погода не самая благоприятная. До отъезда Леши они еще многое успели обсудить, договорившись уже на следующей неделе встретиться в Минске, чтобы дописать и свести песню. Пока Злата проверяла уроки у Маши, Леша, усадив Ульяну за стол на кухне, то и дело развлекая ее, приготовил ужин.
Когда с ним было покончено, он присел с дочкой к фортепиано, и в четыре руки, веселясь, они разучили небольшой мотивчик. А когда дети были уложены спать и такси вот-вот должно было подъехать, парень еще раз напомнил Злате то, о чем они говорили вчера.
— Спасибо тебе, Леша, — прощаясь, сказала Злата и в знак благодарности коснулась его руки. — Спасибо за все. Я позвоню, правда, завтра поеду к нотариусу и сразу после него отзвонюсь тебе. Будем на связи с тобой. А во вторник или в крайнем случае в среду я буду в Минске. Знаешь, я вот о чем думаю сейчас… Оказывается, не зря говорят: нет худа без добра… Знаешь, на самом деле мне так не хватало твоей дружбы. И я, правда, рада, что случилось все так, как случилось. Это дало возможность преодолеть отчужденность между нами. Знаю, я не заслужила твоего хорошего отношения, но ты просто спас меня… — говорила она, не поднимая, однако, к нему глаза, глядя исключительно на его руки, сжимающие ее ладонь.
Она не смогла бы выдержать его взгляда, боялась прочесть в глазах больше, чем могла бы принять, или выдать себя. Злата чувствовала на себе Лешин взгляд и понимала, что, наверное, не стоило сейчас всего этого говорить, но и лукавством отвечать на его искреннее расположение не могла.
— Злата… — попробовал было остановить ее Блотский.
— Леш, знаешь, ты приезжай в Горновку! Есть я здесь или нет, неважно, да и вообще все неважно… Здесь твои бабушка и дед, которые очень скучают без тебя. Здесь похоронена твоя мама… Здесь ведь осталась часть твоей души… Знаешь, я бы умерла, если по каким-то причинам меня заставили бы навсегда покинуть это место… В твоем случае я — причина всему этому, понимаю, но также знаю и то, что эта причина не так уж категорична! Теперь у нас с тобой общее важное дело, а значит, ты просто обязан бывать здесь! Обещаешь? — запинаясь и теряясь в словах, она не хотела возвращаться к прошлому, но вместе с тем понимала, что как раз недавнее прошлое всему виной. Оттого и разговор этот на прощание давался нелегко, и все же сказать это нужно было.
— Обещаю! — только и сказал Блотский и совершенно неожиданно обнял ее, всего лишь на мгновение прижал к себе и покинул дом.
Леша уехал, а Злата снова осталась одна. Он уехал, а мысли о нем не отпускали. В тот вечер, когда за ним закрылась дверь, она долго не могла уснуть, думая о нем, о себе и вообще о своей жизни. Да и в последующие несколько дней, когда Полянская занималась привычными домашними делами, отправлялась в город, встречалась с нотариусом, внучкой бабы Ариши, Масько, занималась с детьми, мысли о Леше не отпускали.
Тот вечер стал вечером откровений… И после него Злата почувствовала какое-то странное облегчение, как будто камень с души упал. Все эти несколько дней они часто и подолгу общались по телефону, шутили, смеялись, а потом она клала трубку и понимала, как на самом деле ей недостает его.
Снова над Горновкой сгущался промозглый февральский вечер, снова пустынная улица деревни вызывала безнадежность и тоску. И опять зима подавляла девушку своей серостью и бесконечностью. Одиночество уничтожало решительность, оптимизм, уверенность и веру. Но присутствие Блотского в ее жизни снова спасало. И так было всегда, неважно, был ли он ее другом или мужем. Она забывалась мыслями о нем, спасалась, цепляясь за воспоминания о нем, увлекалась, убегая от реальности, осознавая в глубине души, что этим она просто пытается отгородиться от того, что было ее судьбой. И все равно тянулась к нему.
…Дорош вернулся в субботу. Злата, собрав детей, отправилась перед обедом погулять с ними. На улице было сыро. В воздухе висела дымка изморози. Грязный, серый снег окаймлял разъезженную лесовозами дорогу. Над деревней царила привычная тишина. И только вороны кружились над ней, над старым кладбищем, где
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
